Проблемы реализма в критике последователей В. Белинского

Белинский гордился тем, что его взгляды на современную реалистическую литературу начинали входить в сознание публики. Это было верным признаком того, что реалистическое направление окончательно упрочило свое положение в русской литературе. У Белинского появились ближайшие единомышленники и последователи. Вне его влияния стало уже трудно писать критические статьи.

Но в этой группе были разные люди, позднее разошедшиеся непримиримо. С разной степенью последовательности и талантливости подхватывались и разрабатывались идеи Белинского.

Это отчасти объяснялось и многоаспектностью, противоречивостью самого наследия Белинского.

Рассмотрим сначала тех критиков, которые считали себя приверженцами реалистического направления и на самом деле ими были.

Валериан Николаевич Майков (1823-1847). С апреля 1846 года В. Майков заступил место Белинского в качестве главного критика в “Отечественных записках”, после того как Белинский идейно порвал с их издателем Краевским.

Майков был младшим братом поэта Аполлона Майкова. Очень одаренный и образованный юноша, он обещал со временем стать крупным критиком, публицистом, ученым. Слабый здоровьем,

Майков двадцати четырех лет умер от апоплексического удара во время купания в окрестностях Петербурга.

И. С. Тургенев в воспоминаниях о Белинском, В. П. Боткин в письмах и авторы некрологов о Майкове заявляли, что Майков вполне “заменил” Белинского в “Отечественных записках” и, опираясь на методы точных наук, даже сумел, как критик пойти дальше него.

В литературных кругах Майков воспринимался не только как достойный преемник Белинского, но и как его конкурент и даже антагонист. Сам Майков, в общем уважительно относившийся к Белинскому, счел возможным в первой же статье, опубликованной в “Отечественных записках”, “Стихотворения А. В. Кольцова” (1846) – обвинить великого критика в “диктаторстве”, “бездоказательности” суждений, в том, что Гоголь, например, им только “увенчан, а не объяснен”. Белинский отвечал Майкову в статье “Взгляд на русскую литературу 1846 года”, усмотрев в его суждениях существенные изъяны субъективно-априористического характера.

За недооценку национальных основ литературы Белинский назвал Майкова “гуманистическим космополитом”.

Майков – прогрессивный деятель, и он не выпадает из истории передовой русской критики. Чернышевский с большой симпатией относился к Майкову. Методология самой боевой русской демократической и реалистической критики, например, 60-х годов, не говоря уже о народниках, была сложной, противоречивой и включала в себя разнообразные философские посылки: вульгарно-материалистические и позитивистские, она в чем-то шла вперед и одновременно в чем-то понижалась.

По истокам своего мировоззрения Майков был близок к петрашевцам. Он боролся с официальной идеологией и со славянофилами, был сторонником реалистического “гоголевского” направления в литературе. Он первый разъяснил значение глубокого психологизма Достоевского как нового шага в развитии социального обличительства и гуманизма.

Майков приветствовал беллетриста Я. П. Буткова, поэта-петрашевца А. Плещеева, напоминал о стихотворениях Тютчева, опубликованных в “Современнике” 1836 года и затем забытых.

Но в целом критика Майкова была, конечно, ниже критики Белинского. Современная критика, по мнению Майкова, должна отказаться “от титла руководительницы художественного таланта; сфера ее ограничивается опытным исследованием обстоятельств, сопровождающих зачатие, развитие и выражение художественной мысли” (“Нечто о русской литературе в 1846 году”), Майков не видел различия между искусством и наукой в области формы (хотя бы в образности), претворяющей силы искусства, создающего “вторую действительность”.

Белинский критиковал еще одно утверждение Майкова: последний говорил, что историю делают выдающиеся личности, гении, просвещенное “меньшинство”, стоящее наиболее близко к идеалу целостного, “неделимого” человеческого типа, каким создает его природа, а массы – это пассивное “большинство”, слишком подверженное воздействию внешних обстоятельств, среды, климата, местности. Национальное – это отступление от “чистоты человеческого типа”, искажение его. Плохо будет художнику, если он вместо выражения общечеловеческих идеалов окажется “окованный цепями своей национальной односторонности”.

С этих надуманных позиций Майков трактовал Кольцова как выразителя общечеловеческих идеалов, радости бытия и труда, умаляя объективный социальный смысл творчества поэта, его глубокую народность.

Майков делал неверный общий вывод о книге Гоголя “Выбранные места из переписки с друзьями”, приуменьшая ее реакционное значение. Но он оценил в ней некоторые части, в особенности четыре письма о “Мертвых душах” с ценными признаниями Гоголя о тех наблюдениях, какие он делал над собой в процессе создания великих сатирических произведений, о своем творческом общении с Пушкиным, который первым разглядел гротескные особенности его реализма. Вспомним, что позднее Чернышевский, нисколько не ревизуя Белинского, также взял под защиту именно эти ценные страницы в последней книге Гоголя.

Белинский радовался начинавшемуся охлаждению Майкова к “Отечественным запискам”, его желанию сотрудничать в “Современнике”. Если бы не ранняя смерть Майкова, писал Белинский, он “решительно перешел бы к нам”.

Майков по-своему хотел доказать важность и плодотворность реалистического направления в русской литературе и объяснить некоторые его стороны. При помощи своих выкладок, напоминавших позитивизм О. Крита с его упором на “опыт” и очевидность результатов, Майкову хотелось усилить “доказательность” реалистической теории. Потом к этому же будут стремиться Добролюбов и Писарев.

Несомненно, Майков усиливал позиции “натуральной школы”, доказывая родственность таланта. Достоевского и Гоголя. Он первый сделал то, что не сделал в должной мере Белинский: обратил внимание на полную оригинальность манеры Достоевского.

Гоголь – поэт “по преимуществу социальный, а Достоевский – по преимуществу психологический” (“Нечто о русской литературе в 1846 году”. Можно согласиться с мнением, что выдвижение Майковым проблемы психологизма как актуальной и определенным образом достижимой для “натуральной школы” было новым шагом вперед в истолковании “натуральной школы”. Правда, в сопоставлении Достоевского с Гоголем, которое проводит Майков, чувствуется какая-то антитеза: психологизм как бы идет на смену социологизму.

Но Майков помогал всерьез связать Достоевского с историей “натуральной школы”, в то время когда сам писатель был в раздоре с кружком Белинского и с “Современником”.

Критическое наследие Майкова имеет незавершенный, переходный характер. Но в целом оно принадлежит к прогрессивным явлениям русской критики.