Развитие эстетических взглядов В. Г. Белинского

После своих боевых выступлений в защиту нового направления литературы, созданного произведениями А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, В. Г. Белинский от статьи к статье стремится раскрыть, конкретизировать новые эстетические принципы. Как мы помним, он подвергает глубокой и уничтожающей критике творчество двух наиболее популярных романтиков того времени: В. Г. Бенедиктова (“Стихотворения Владимира Бенедиктова”, 1835) и А. А. Марлинского (“Полное собрание сочинений А. Марлинского”, 1840). Однако переход на позиции “примирения с действительностью”

как известный этап в идейном развитии Белинского не мог не отразиться и на его эстетических взглядах.

В статье “Мендель, критик Гете” (1840) Белинский, исходя из мысли, что гений способен понять разумность действительного и действительность разумного, отказывает поэзии в праве вмешиваться в текущую жизнь. Истинная поэзия занимается более “высокими” проблемами. Ее содержание “не вопросы дня, а вопросы веков, не интересы страны, а интересы мира, не участь партий, а судьбы человечества”.

Белинский дает ошибочные формулировки, которые позднее будут подхвачены сторонниками теории

“искусства для искусства”: “в дивных образах” художник осуществляет “божественную идею для нее самой, а не для какой-либо внешней и чуждой ей цели”. Но Белинский не считает возможным остаться на такой антиобщественной позиции. Он пишет об искусстве: “Если хотите, оно и служит обществу, выражая его же собственное сознание и питая дух составляющих его индивидуумов возвышенными впечатлениями и благородными помыслами благого и истинного”. Критик не может отрицать общественно-воспитательного значения искусства, и в понятие “благого и истинного” он вкладывает, несомненно, свое понимание, раскрытое им еще в “Литературных мечтаниях”.

Однако Белинский оговаривается, что искусство “служит обществу не как что-нибудь для него существующее, а как нечто существующее по себе и для себя, в самом себе имеющее свою цель и свою причину.

Подобными противоречиями пронизана вся статья Белинского. Забывая сказанное в духе романтического идеализма о художественных образах как осуществлении “божественной идеи”, критик дает одну из формул реализма: “Искусство есть воспроизведение действительности; следовательно, его задача не поправлять и не прикрашивать жизнь, а показывать ее так, как она есть в самом деле. Истинно художественное произведение “примиряет… с действительностью” – так прямо и заявляет Белинский, но тут же добавляет: “и укрепляет… на великодушную борьбу с невзгодами и бурями жизни” (III, 417), не объясняя, как в одно и то же время искусство может “примирять” и “укреплять… на борьбу”.

Эти противоречия свидетельствовали о глубоком внутреннем протесте против “насильственного примирения с действительностью”, который не мог не возникать в сознании критика-демократа.

Те же противоречия ожидают и читателя статьи “Горе от ума” (1840). Белинский усматривает ошибку А. С. Грибоедова в том, что он задался целью сатирически осмеять современное ему общество, т. е. отказался от признания действительного разумным и поставил перед искусством чуждые ему задачи. Сатира, по мнению Белинского, не является художественным произведением.

И в то же время критик, высоко оценивая созданные Грибоедовым отрицательные типы, признает “Горе от ума” произведением, делающим истинную честь отечественной литературе. Еще более показательной для назревающего перелома во взглядах Белинского является безоговорочная оценка “Ревизора” как одного из высших проявлений художественного гения. Белинский находит в произведениях Н. В. Гоголя “идею отрицания жизни”.

В последующих статьях Белинского пересмотр взглядов продолжается. В статье о Марлинском критик горячо отстаивает новые, реалистические принципы искусства: “В искусстве все, не верное действительности, есть ложь и обличает не талант, а бездарность”. В определении искусства исчезает теперь у него гегелевская идея и появляется категория действительности как предмета искусства. “Верно воспроизводить действительность силою творческого духа” – в этом Белинский усматривает “высочайшее достоинство и необходимое условие творческой силы в поэте”.

Воспроизведение действительности и приводит к художественной правде: “Искусство есть выражение истины, и только одна действительность есть высочайшая истина, а все вне ее, т. е. всякая выдуманная каким-нибудь “сочинителем” действительность, есть ложь и клевета на истину…”. Такие суждения свидетельствовали о назревавшем в сознании Белинского отказе от “примирения с действительностью”. Художественный принцип верного воспроизведения действительности укреплялся на основе осознания реальных противоречий и пороков николаевской России.