Своеобразие жанра (о пьесе «Дядя Ваня» А. П. Чехова)

Чехов обычно четко определял жанры своих драматических произведений. Так, например, «Иванов» и «Три сестры» он обозначил, как драмы, «Чайку» и «Вишневый сад» назвал комедиями (другое дело, что в данном случае возникают свои сложности, но речь сейчас не об этом). А «Дядя Ваня» имеет такой подзаголовок: «Сцены из деревенской жизни в четырех действиях». Не драма, не комедия — просто сцены…

И название нарочито будничное, домашнее: «Дядя Ваня»…

Так с самого начала проявляется замысел автора: заменить сюжетную

остроту внешне спокойным, почти «хроникальным» изложением событий, рассказать об обычной жизни простых, ничем не замечательных людей — раскрыть весь скрытый ужас их будничного, повседневного существования. Когда пьеса была поставлена на сцене, один из зрителей написал Чехову: «Дело, мне кажется, в трагизме этих людей, в трагизме этих будней… И дело еще в том, что огнем таланта здесь освещена жизнь и душа самых простых, самых обыкновенных людей».

Как видите, самые чуткие зрители сразу же обратили внимание на чрезвычайно существенную сторону чеховского дарования, проявившуюся во всем

его творчестве — и драматическом и прозаическом. Речь идет о принципиальном внимании автора к тем внутренним, психологическим драмам, которые далеко не всегда выражаются во внешних проявлениях, но скрываются, подчас очень глубоко, в повседневности, монотонном течении жизни. Для чеховских пьес (и для «Дяди Вани», в частности) был характерен отказ от внешней театральной эффективности.

Основой повествования становится художественная правда, невиданные ранее простота и естественность воспроизведения жизни с ее скрытыми драмами и тревогами.

Первая поставленная на сцене большая пьеса Чехова «Иванов» заканчивалась самоубийством героя, которое происходило прямо на глазах у зрителей. В эпилоге «Чайки» Треплев тоже стреляется, но уже за пределами сцены.

В «Дяде Ване» речь о самоубийстве заходит, но оно не осуществляется. Эффектной концовки нет (как не будет ее и в последующих пьесах драматурга — «Трех сестрах» и «Вишневом саде»). На передний план выдвигается другое: глубокие размышления наиболее близких Чехову персонажей о смысле жизни.

М. Горький писал Чехову, что «Чайка» и «Дядя Ваня» — «новый род драматического искусства, в котором реализм возвышается до одухотворенного и глубоко продуманного символа… Другие драмы не отвлекают человека от реальностей до философских обобщений — ваши делают это».

Конечно, в сюжете «Дяди Вани» есть свои острые повороты, но в принципе Чехов отказывается от сложной сценической интриги; действие его пьес строится преимущественно на изображении внутреннего мира персонажей, и происходит это в самой повседневной обстановке.