Рождение поэта (эссе о творчестве Пушкина)
С Пушкиным в литературу мощным потоком хлынула жизнь, уничтожив закостенелые литературные формы. И ему нужно было прокладывать новые пути1, создавать новое орудие для воплощения творческих замыслов, вдохновленных, подсказанных жизнью. Надо было преобразовать язык, пересоздать стих, обновить драму, найти новые принципы построения повествовательной прозы.
В начале сороковых годов, с еще большим обострением классовых противоречий, усиливается в русском передовом обществе критика действительности, и к середине десятилетия происходит
Некоторые черты повой революционно-демократической идеологии, начинающей формироваться в сороковые годы, революционер-демократ Белинский находит у Пушкина. Характеризуя во вторую половину сороковых годов период тридцатых годов, Белинский говорит о поверхностности и неопределенности в понятиях, о том, что это была эпоха, которая
И вот в эту-то эпоху “поверхностности и неопределенности в понятиях” явился поэт с исключительной способностью к анализу, с трезвой все проникающей мыслью. Критик революционер-демократ писал, что поэзия Лермонтова сильна именно мыслью, что она “растет на почве беспощадного разума и гордо отрицает предание”, то есть именно ту старую феодальную идеологию, на которой базировался строй господ и рабов. Еще раньше, в конце 1840 года, в период, когда Белинский освобождался от примиренчества с действительностью и выходил из идейного кризиса, он подчеркнул “необъятность содержания” творчества.
“Стихотворения Лермонтова”, написанной в начале жизни – все это было болезнями роста поэта, трудностями переходного периода. На эти муки, на эту тоску откликнулся тогда “своим воплем, своим стоном” и Белинский, переживавший в тот момент те же муки переходного периода.
Реформа Пушкина определялась стоявшей перед ним реалистической задачей. Он приблизил свой поэтический язык к народному, сделал его понятным всем. Пушкин считал, что в зрелой словесности приходит время, когда писатели
“наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка, условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному”.
Интонацию и самое строение стиха он приблизил к обыкновенной, простой, насыщенной чувством разговорной речи. В поэзии Пушкина благородная простота сменила “условные украшения стихотворства”. Та же благородная простота сменила и “мишурный блеск” и “напыщенность” прозы.
Ее главными достоинствами Пушкин считал точность и краткость. Идейность, глубину содержания – непременным условием. “Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат”
И долго буду тем любезен я народу, Что звуки новые для песен я обрел, Что вслед Радищеву восславил я свободу И милосердие воспел,
Так подытожил Пушкин свой творческий путь.
Вступая в литературу, молодой Гоголь так определил особенности пушкинского мастерства:
“Никакого наружного блеска, все просто, но зато все исполнено внутреннего блеска, который раскрывается не вдруг; все лаконизм, каким всегда бывает чистая поэзия”. Как и позднее Белинского, Гоголя поражала точность слов и глубина их содержания у Пушкина. Гоголь говорил о смелости и отчетливости пушкинских эпитетов, о необыкновенном искусстве Пушкина: “немногими чертами означить весь предмет. Кисть его летает.
Его небольшая пьеса всегда стоит целой поэмы”. Формулируя, на основе творчества Пушкина, принципы реалистической поэтики, Гоголь писал:
“Чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное и чтобы это необыкновенное было совершенная истина”
Лермонтов пришел в литературу после того, как Пушкин уже “обрел” “новые звуки” для поэзии. Поэтическая реформа была произведена. Путь расчищен.
Широко открыв ворота для жизни, Пушкин открыл путь и для дальнейшего бесконечного развития русской литературы.