Русское Просвещение XVIII века

Литературная жизнь в XVIII веке вовсе не била ключом, и ее нельзя расценивать по нормам эпохи Белинского, Чернышевского или символистов. Мы сейчас воспринимаем литературно-критические материалы той эпохи в далекой перспективе, и они нам кажутся расположенными в строгой логической последовательности. На самом же деле они разнокачественные и иногда далеко отстоят друг от друга по времени.

Ломоносовское “Письмо о правилах российского стихотворства”, которое может рассматриваться как начало начал русской критики, написано в 1739 году,

но официального хода от академии оно не получило, подлинник его затерялся, и оно было опубликовано только в 1778 году. Но к этому моменту классицизм уже входил в кризисную стадию, и мы всю силу воздействия “Письма” на современников должны предположительно возлагать на копии. Во всяком случае, даже Новиков в своем “Опыте исторического словаря о российских писателях” (1772), в разделе о Ломоносове, забыл упомянуть о “Письме”. Важнейшая статья Ломоносова “Рассуждение об обязанностях журналистов…” (1755), по которой мы строим свои представления об этических правилах тогдашней критики, была написана по-латьши и появилась не в России, а в Голландии, и не в оригинале, а во французском переводе.

На русском языке она частично увидела свет только в 1865 году… Каноны русской оды были намечены Тредиаковским и Ломоносовым в начале их деятельности, а окончательный вид одическому кодексу придал Державин за несколько лет до своей смерти.

В настоящее время еще окончательно не установились мнения по некоторым очень важным вопросам. Не решено, например, в точности, к какому направлению следует отнести Радищева: Д. Д. Благой относит его к революционному сентиментализму, Г. П. Макогоненко – к “зачинателям реализма”, Н. Л. Степанов – к “просветительскому реализму”, объединяя Радищева в одну группу с Новиковым, Фонвизиным и Крыловым. Остается еще много неясностей относительно того, что такое вообще русское Просвещение XVIII века.

Медленно совершалось становление критики XVIII века как самостоятельной сферы литературной деятельности. Для Ломоносова вся эта область, включая и поэзию, была “словесными науками”, одним из разделов его академических обязанностей. Для Тредиаковского поэзия и отчасти критика – отдохновение, “утешная и веселая забава”, хотя он занимался ими с усердием и даже со “схоластическим педантизмом”.

Сумароков мнил Себя чистым литератором, старался “творить” во всех областях и был уже критиком и журналистом в общепринятом смысле.

Труды Ломоносова лишь условно можно назвать критическими: это трактаты, “Риторика”, “Российская грамматика”, хотя намечались и чисто критические жанры. Тредиаковский также выступал больше как ученый: написал “Новый и краткий способ к сложению российских стихов”; рассуждение об одописании, приложенное к оде на взятие Гданска; рассуждение об эпопее как предисловие к изданию “Тилемахиды”; статью “Рассуждение о комедии вообще”, являющуюся предисловием к переводу “Евнуха” Теренция. Критические статьи в то время еще не оторвались от художественных произведений, они все еще “рассуждение” на тему о целесообразности самого произведения, которое рассматривается автором как “опыт”, “попытка”. Иногда трудно сказать, что для чего писалось: рассуждение для произведения или произведение для рассуждения (это хорошо подметил еще Г. А. Гуковский).

У Кантемира и Сумарокова важны не только сатиры и эпистолы, но и примечания к ним. Русская критика, как и поэзия, тогда была “всем млада и нова”.

В полемике было много излишеств. Амбиция, болезненное авторское самолюбие мешали первым критикам стать на позиции независимого, объективного мнения. Критик торопился быть авторецензентом своего произведения, опекуном детища.

Засилье иностранцев в академии, меценатство создавали препоны развитию литературы, развращали нравы, писатели чувствовали себя не защищенными от произвола. Почти каждый из них где-нибудь служил и был зависим от “милостивцев”. Ломоносов рьяно боролся за свою честь и честь всей русской литературы. Еще далеко было до того, что потом назовется “общественным мнением”.

Его надо было создавать в стране крепостничества, бесправия и монархического гнета.

И все же зарождение и развитие русской критики в XVIII веке было органическим и глубоко закономерным процессом. Не случайно наблюдается синхронное совпадение событий. Слово критик появилось, как мы уже знаем, у Кантемира в 1739 году и через некоторое время было подхвачено другими. В этом же году Ломоносов присылает свое письмо о правилах сложения российских стихов и первый образец оды.

Всего четырьмя годами раньше Тредиаковский опубликовал свой “Новый и краткий способ…”. В 1743 и 1748 годах создаются две редакции “Риторики” Ломоносова. В 1748 году выходят “Эпистолы” о русском языке и русском стихотворстве Сумарокова. Критика выводится Сумароковым, и в особенности Карамзиным, на журнальную трибуну.

Новиков и Крылов связывают ее с сатирой. Радищев в “Путешествии из Петербурга в Москву”-с гражданскими и политическими идеями. Появляются также обобщающие труды по критике: “Опыт исторического словаря о российских писателях” Новикова (1772), “Пантеон российских авторов” Карамзина (1802).

Сразу вступили в литературу три писателя, три критика. Каждый делает свое дело: Ломоносов разрабатывает преимущественно поэтику оды. Тредиаковский – эпопеи, Сумароков – драмы.

Затем Карамзин – прозы, Радищев – высокой гражданственности, снова охватывающей жанры оды и эпопеи. И все они толкуют о патриотической, гражданской пользе литературы и критики в России.