Мариво: маска в драматургии (статья Е. А. Третьяковой)

Мариво:

Маска в драматургии

(статья Е. А. Третьяковой)
В обществе XVIII века маска как атрибут карнавала практически исчезает, уступая место искусству костюма, украшений, париков и румян, а также тонкой игре скрытых намерений и изяществу полного аллюзий и двусмысленностей диалога. Однако понятие маски, родившейся от стремления человека раздвоиться, примерить личину другого, неотделимо от театральной традиции, в особенности традиции Commedia dell’arte, импровизировавшей на основе фабульной канвы и фиксированных типов комических персонажей.

Эту традицию во Франции эпохи Просвещения продолжил драматург П. К. Мариво (1688-1763), соединив ее с традицией французской классической комедии, чтобы воплотить свой талант в создании особого стиля психологического анализа душевных движений героев.

Комедии Мариво, в которых раскрывается вихрь противоречий, нерешительности, уязвленного самолюбия и искренности, сопутствующих возникновению любви, названы “сюрпризами любви”; по заглавию одной из центральных для этого цикла пьес автора. Персонажи этих комедий, столкнувшись с зачастую неясным для них самих “откровением” любви, которое резко вырывает

их из привычного уклада жизни, пытаются воспрепятствовать ему в своих сердцах; иногда же, полные недоверия к истинности чувств, подвергают себя и своих любимых своеобразным “испытаниям”. В том и в другом случае герои комедий используют “маски”, либо представляя других персонажей (чаще всего иного социального ранга), либо, “маскируя” свое душевное состояние, изображают чувства, которых в действительности не испытывают. Так, герои пьесы “Игра любви и случая” (1730), чтобы проверить, достоин ли каждый из них любви, переодеваются слугами (не догадываясь, что этот “маскарад” двойной), но, сменив роскошные одежды на одеяние и статус слуг, они остаются деликатными, нежными и благородными людьми, не используя “психологической” маски.

Однако герои таких пьес, как “Неразумные клятвы” (1732) и “Счастливая уловка” (1733), не прибегая к переодеваниям, надевают на себя “маску” равнодушия (как Люсиль и Дамис, “неразумно поклявшиеся” не любить друг друга) или притворного чувства к сопернику (как Маркиза, придумавшая “счастливую уловку”, чтобы вернуть нежность Шевалье). Таким образом, очевидно, что понятие “маски” не исчезло со сцены XVIII века, а подверглось трансформации в аналитических комедиях Мариво, превратившись из грубого картона в своеобразную “психологическую игру”. (По материалам публикации: Третьякова Е. А. “Маска” в “сюрпризах любви” П. К. Мариво XI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Часть 1: Сборник статей и материалов /Отв. ред. Вл.

А. Луков. М.: МПГУ, 1999). ddress align=”rightЕ. А. Третьякова Библиография и научные приложения: Научные приложения. – Этапы литературного процесса: Новое время: Эпоха Просвещения. – Теория истории литературы: Жанры: Драматургические жанры.