“Записки из Мертвого дома” повесть о каторге

В жанровой поэтике “Записок” много отступлений от поэтики повести. Основное содержание произведения раскрывается в постоянных и бесчисленных отступлениях от фабулы, значение которой ослаблено. Ее можно выделить лишь условно – как острожную судьбу Горянчикова.

Собственно, таков был замысел – показать каторгу в наиболее типических проявлениях. Его результатом был перенос повествовательного интереса с судьбы и личности главного героя на среду. Для повести “Записки” слишком перегружены материалом, не относящимся к рассказу

о судьбе главного героя, который превращается более в повествователя, чем в действующее лицо.

Повествователь постоянно стремится к преодолению личных чувств. Характерно его признание о личном впечатлении первого года каторги: “Тоска всего этого первого года каторги была нестерпимая и действовала на меня раздражительно, горько”. Этого не чувствует читатель: в “Записках” нет изображения этих чувств.

Вместо них – рассказ о каторге.

Жанровая форма повести о каторге – “записки”, но эти “записки” зачастую ориентированы на определенный жанровый канон: в ряде глав они описательны,

нередко превращаются в очерки каторжной жизни, но в очерки не “документальные”, а “художественные”, что роднит их с “фельетоном”, как понимал этот жанр Достоевский в “Петербургской летописи” 1847г., в “Петербургских сновидениях в стихах и прозе” 1860 г. Таково начало “Записок из Мертвого дома” – шесть первых глав: в первой главе описан “Мертвый дом”, в цикле следующих трех глав – впечатления первого дня, в пятой и шестой – впечатления первых дней и выход на работу на четвертый день.

В этом общем цикле “очерковых” глав рассказано об остроге, о его составе, о “промыслах” и пьянстве, о майоре, о видных арестантах, о составе казармы (одной из шести, где жил повествователь), о каторжных работах и т. д., причем задуманы главы и циклы глав как обозрение различных сторон острожной жизни: в цикле глав “Первые впечатления” дано описание одного дня жизни арестанта, в пятой главе – анализ первых впечатлений арестанта, в связи с этим рассказаны арестантские истории Сушилова и А-ва; в шестой главе – описание обычной каторжной работы “четвертого дня”. В это обозрение каторги включены эпизоды “повести” об острожной жизни Горянчикова: его появление в остроге, впечатления, знакомства, перековка кандалов, покушение Газина, выход на работу.

Седьмая и восьмая главы – каждая целиком выделяют характеры двух арестантов: “самого решительного человека из всей каторги” Петрова и Лучки, смирившегося “отчаянного”, по ошибке принятого повествователем поначалу “за какого-то колоссального, страшного злодея, за неслыханный железный характер, тогда как в это же время чуть не подшучивал над Петровым”. Следующая девятая глава – переход от “новых знакомств” к циклу глав о рождественских праздниках: по аналитическому стилю изображения характеров Исая Фомича и Баклушина она примыкает к двум предшествующим, но рассказ о Бумштейне и рассказ Баклушина входят в эпизод “рождественской” бани (об одном рассказано во время сборов в баню, второй рассказывает свою историю за чаем после бани). Главы “Праздник рождества Христова” и “Представление” из первой части и главы “Летняя пора”, “Претензия”, “Побег” и “Выход из каторги” из второй части могут быть выделены как эпизоды условной “повести о каторге”: в них четко выдержано развитие фабулы; событие не повод, не тема рассуждения, а сущность содержания глав. “Очерковая” основа и у цикла первых трех глав второй части (“Госпиталь”, “Продолжение”, “Продолжение”), в которых обозревается “госпитальная” жизнь острога: больные и умирающие, симулянты и сумасшедший, уклоняющиеся от телесных наказаний; рассказы об экзекуциях и рассуждения о палачах. “Фельетонные” статьи – главы “Каторжные животные” и “Товарищи”. “Предисловным рассказом” о Горянчикове является “Введение”.

Одна из глав – “Акулькин муж” – определена автором в подзаголовке как рассказ.

Как видно, жанровую природу “Записок из Мертвого дома” определяет взаимодействие повести и “художественного очерка”, но жанр этого произведения позволяет включать в его состав другие жанры: рассказы Сироткина, Лучки, Баклушина, калмыка Александра, Шапкина, Шишкова, рассказы самого повествователя о плац-майоре, отцеубийце из дворян, Аким Акимыче, старике-раскольнике, Газине, Нурре и Алее, Петрове, Исае, Сушилове, А-ве, Ломовых, Куликове, о поляках и других, но уже безымянных арестантах; острожную легенду о луковке и байку Скуратова о генерале; арестантские рассказы об экзекуторах-садистах поручиках Жеребятникове и Смекалове; народные и арестантские песни, пословицы, поговорки; “театральную” рецензию и уведомление издателя об отцеубийце; “предисловный рассказ” о Горянчикове и многочисленные рассуждения автора на разные темы (о преступлении и. наказании, о свободе, о ненависти к дворянам, о телесных наказаниях, о палачах и т. п. – о “Мертвом доме”).