Собирательный образ глуповцев

<

p>Глуповцы живут в избах, ночуют в овинах, занимаются полевыми работами, решают свои дела, собираясь миром; имеют предводителя дворянства и городского голову, шествуют в процессиях, устраивают пикники и банкеты. В Глупове настолько точно узнается Россия во вех ее самых страшных, косных, пассивных, запуганных от рождения проявлениях: “Это люди, как и все другие, с тою только оговоркою, что природные их свойства обросли массой наносных атомов, за которою почти ничего не видно. Поэтому о действительных “свойствах” и речи нет, а есть речь

только о наносных атомах”, – пишет писатель во введении к главе “Поклонение мамоне и покаяние”.

Тем не менее, Салтыков-Щедрин, истинный патриот, ни в коем случае не стремится очернить русский народ или русскую жизнь: только огромный любовью к Родине и болью за нее объясняется весь замысел произведения: автор критикует и осмеивает не конкретную социальную группу и не русский народ, а только “завещанные историей” социально отрицательные черты общественной психологии и поведения.
Главной причиной такой жизни глуповцев автор показывает общественно-политическую пассивность, терпение,

послушливость, раболепное отношение к силе и власти. Это главный исторический грех русской жизни.
Многовековая вера в доброго царя продолжала существовать: бунтуя против отдельных представителей власти на местах, народ посылал ходоков к правителям. Евсеич, “самый древний в целом городе”, не добился правды для мужиков, хотя трижды ходил к градоначальнику Фердыщенко, а лишь обрек себя на ссылку: “С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только “старатели” русской земли”.
Автора “Истории одного города” обвиняли в принижении роли народа в общественной жизни, в сознательном осмеянии русского народа, в непатриотизме. Но в письме Пыпину Салтыков-Щедрин объяснял: “…что касается до моего отношения к народу, то мне кажется, в слове “народ” надо отличать два понятия: народ исторический и народ, представляющий собою идею демократизма. Первому, выносящему на своих плечах Бородавкиных, Бурчеевых и т. п., я действительно сочувствовать не могу.

Второму я всегда сочувствовал, и все мои Сочинения полны сочувствием”.
Все, чего хочет Салтыков-Щедрин – просветить народ, разбудить его гражданское самосознание для борьбы за свои права, помочь ему освободиться от рабской психологии, от векового гнета и бесправия – а для этого ему нужно показать это, настолько реально, насколько фантастическим и фантасмагорическим кажется Глупов.