Анализ стихотворение Дума (1838) (Лермонтов М. Ю.)
Стихотворение “Дума” по своему жанру является такой же элегией-сатирой, как и “Смерть поэта”. Только сатира здесь направлена не на придворное общество, а на основную массу дворянской интеллигенции 30-х годов.
Главная тема стихотворения – это общественное поведение человека. Тема раскрывается в данной здесь Лермонтовым характеристике поколения 30-х годов. Это поколение, выросшее в условиях мрачной реакции, совсем не то, какое было в 10-20-х годах, не поколение “отцов”, т.
Е. декабристов.
Общественно-политическая борьба
Толпой угрюмою и скоро позабытой Над миром мы пройдем без шума и следа, Не бросивши векам ни мысли плодовитой, Ни гением начатого труда.
Такая суровая оценка Лермонтовым
Сурово порицая за это равнодушие, за отход от общественно-политической борьбы свое поколение, Лермонтов как бы зовет его к нравственному обновлению, к пробуждению от духовной спячки. Лермонтов, выступая в роли обвинителя, в этом перекликается с Рылеевым, который с таким же обличением обратился к уклоняющимся от политической борьбы своим современникам в стихотворении “Гражданин”.
Насколько справедлива и точна была характеристика поколения 30-х годов, данная Лермонтовым в “Думе”, лучше всего говорят свидетельства глубоко чувствовавших весь ужас своей эпохи его современников – Белинского и Герцена. Белинский писал о “Думе”: “Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорбленного духа. Это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!..
И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты внутренней и не откликнется на него воплем, своим стоном?” А Герцен говорил об этой эпохе: “Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования?.. Поймут ли они… отчего руки не поднимаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?”
Дума
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее – иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднице чужом.
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно малодушны
И перед властию – презренные рабы.
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты – его паденья час!
Мы иссушили ум наукою бесплодной,
Тая завистливо от ближних и друзей
Надежды лучшие и голос благородный
Неверием осмеянных страстей.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.
Мечты поэзии, создания искусства
Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
Мы жадно бережем в груди остаток чувства –
Зарытый скупостью и бесполезный клад.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.
Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
(2 votes, average: 3.00 out of 5)
Loading...