Анализ стихотворения Лермонтова. Бородино. Смерть поэта. Часть 5. (Лермонтов М. Ю.)

1837-1841

Бородино.-Написано, по-видимому, в январе 1837г. как отклик на двадцатипятилетие Отечественной войны 1812 г. Здесь, как и в раннем стихотворении “Поле Бородина”, Лермонтов попытался воспроизвести бородинские события посредством рассказа очевидца, участника сражения.

Смерть Поэта.-Отклик на трагическую гибель Пушкина (Пушкин умер 29 января 1837 г.).

Лермонтов был болен, когда до него дошла весть о роковой дуэли. О последних днях Пушкина он узнал от лечившего его доктора Н. Ф. Арендта, который навещал тяжело раненного поэта.

Первая

часть стихотворения (без эпиграфа) сохранилась в автографе (до слов “А вы, надменные потомки…”); вторая его часть известна по копиям, в том числе по копии, приложенной к следственному делу “О непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским”.

В стихах, написанных на смерть Пушкина, Лермонтов выразил глубокое возмущение передовых кругов русского общества отношением к поэту придворной аристократии, явившейся подлинной виновницей его гибели. Стихотворение разошлось во множестве списков; один

из них, по свидетельству современников, был доставлен Николаю I. Лермонтова и его друга – литератора и этнографа Святослава Афанасьевича Раевского (1808-1876), принимавшего участие в распространении стихов, арестовали и отдали под суд. 25 февраля 1837 г. по высочайшему повелению был вынесен приговор: “Лейб гвардии гусарского полка корнета Лермонтова… перевесть тем же чином в Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря Раевского… выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для употребления на службу, по усмотрению тамошнего гражданского губернатора”.

В марте Лермонтов отправился в действующую армию на Кавказ, где в это время находился Нижегородский драгунский полк Стихотворение печатается по тексту издания: Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений в 4-х томах, т. 1. Л., “Наука”, 1979.

Отмщенья, государь, отмщенья]..- Эпиграф к стихотворению взят из трагедии французского писателя Жана де Ротру (1609-1650) “Venceslas” (“Венцеслав”) (1648) в переделке А. А. Жаидра, русского драматурга-переводчика. По словам шефа жандармов А. X. Бенкендорфа, “вступление (то есть эпиграф.-И. Ч.) к этому сочинению дерзко, а конец – бесстыдное вольнодумство, более чем преступное”. Погиб поэт! – невольник чести…- Последнее выражение заимствовано из посвящения к поэме Пушкина “Кавказский пленник”: “Невольник чести беспощадной, Вблизи видал он свой конец.

На поединках твердый, хладный, Встречая гибельный свинец”. Его убийца хладнокровно Навел удар…- убийца Пушкина – Жорж Шарль Дантес (1812-1895), поручик Кавалергардского полка (с 1834 г). Усыновивший его нидерландский посланник барон Л. Гсккерен ввел Дантеса в салоны придворной русской аристократии, организовавшей травлю поэта, закончившуюся роковым поединком. За дуэль с Пушкиным Дантес, был выслан во Францию. …издалека, Подобный сотням беглецов, На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока…–Дантес прибыл в Петербург в 1833 г. после вандейского мятежа.

Как тот певец, неведомый, но милый…- В этом и следующих стихах – напоминание о Владимире Ленском из романа Пушкина “Евгений Онегин”. Зачем от мирных нег и дружбы простодушной Вступил он в этот свет, завистливый и душный Для сердца вольного и пламенных страстей? – Сознательная перекличка со строками из стихотворения Пушкина “Андрей Шенье”: “Зачем от жизни сей, ленивой и простой, Я кинулся туда, где ужас роковой, Где страсти дикие, где буйные невежды, И злоба и корысть!..” И прежний сняв венок,- они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него: Но иглы тайные сурово Язвили славное чело…- Некоторые из этих формул восходят к написанному в связи со смертью драматурга В. А. Озерова посланию В. А. Жуковского “К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину”: “Пусть Дружба нежными перстами Из лавров сей венец свила – В них Зависть терния вплела; И торжествует: растерзали Их иглы славное чело…” А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов…- Этот и следующие за ним 15 стихов были написаны позже, чем начальные строфы – в ответ на суждения тех, кто оправдывал убийц поэта.

Точку зрения защитников Дантеса отстаивал камер-юнкер Николай Аркадьевич Столыпин (1814-1884), родственник Лермонтова, навестивший поэта в первой половине февраля. Впервые о “прибавлении” упоминается в письме А. И. Тургенева к А. Н. Пещуров/ от 13 февраля. О том, кого имел в виду Лермонтов, говоря о “надменных потомках”, дает представление один из списков стихотворения, в котором неизвестный современник Лермонтова назвал ряд фамилий тех, кто, унаследовав “известную подлость” отцов, сочетал в себе “надменность” и “рабство”: графы Орловы, Бобринские, Воронцовы, Завадовские, князья Барятинские и Васильчиковы, бароны Энгельгардты и Фредсриксы. В целом концепция этих строк опирается на пушкинские исторические представления о “новой аристократии”, захватившей ключевые позиции в обществе и оттеснившей “старое дворянство”, с судьбой которого Пушкин связывал национальную историческую и культурную традицию.

К “обломкам игрою счастия обиженных родов” Лермонтов относил и самого Пушкина. …Есть грозный суд; он ждет…- По традиции, идущей от П. А. Ефремова, ссылавшегося па А. Мсринского, этот стих в некоторых изданиях печатался: “Есть грозный судия: он ждет”. Сейчас, на основании дошедших списков, принято чтение “Есть грозный суд…”.

Ветка Палестины.-По словам писателя А. Н. Муравьева (1806-1874), которому, судя по зачеркнутой помете в копии, Лермонтов вначале посвятил стихотворение, оно было написано на квартире у Муравьева, в феврале 1837 г., когда Лермонтов навещал его перед своим арестом за стихи “Смерть Поэта”. В воспоминаниях А. П. Шаи-Гирея сохранился рассказ о том, как Лермонтов, увидев “пальмовую, искусно сплетенную ветку Палестины” в образной у Муравьева (писатель привез ее из своих путешествий “ко святым местам”), “по внезапному вдохновению” записал стихотворение на том же листке, где он набросал и записку хозяину дома. Вместе с тем существует еще одно свидетельство того же А. Н. Муравьева относительно истории возникновения стихотворения, которое никак не соотносится с событиями 1837 г.; текст датируется 1836 г. В настоящее время ни та, ни другая версия не может считаться окончательно доказанной.

Традиционно стихотворение относится к 1837 г. Солима бедные сыны…- Солим – Иерусалим. Прозрачный сумрак, луч лампады… Вокруг тебя и над тобой.-Эта строфа напоминает стихи из поэмы А. С. Пушкина “Бахчисарайский фонтан”: “Лампады свет уединенный, кивот, печально озаренный, Пречистой девы кроткий лик И крест, любви символ священный”.

Узник.-По свидетельству А. П. Шан-Гирея, написано в феврале 1837 г.; Лермонтов в это время находился под арестом за стихи, написанные на смерть Пушкина. Поэт был помещен в одной из комнат верхнего этажа Главного штаба. К нему пускали только камердинера.

Лермонтов “велел завертывать хлеб в серую бумагу, и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько пьес”: “Когда волнуется желтеющая нива…”, “Молитва” (“Я, матерь божия, ныне с молитвою…”), “Сосед” (“Кто г> ни был ты, печальный мой сосед…”) и “Узник”. Первые 4 стропиперенесены из стихотворения “Желанье”: …за дверями, Звучно-мерными шагами Ходит в тишине ночной Безответный часовой.- Эти строки обнаруживают знакомство со стихотворением Н. М. Языкова “Конь”: Лермонтов варьирует типичный языковский неологизм (у Языкова: “стройно-верными”).

Послание.- Адресовано Е. А. Сушковой; представляет собой шутливую реплику Лермонтова на выписки Сушковой из св. Августина, сделанные на странице голубого цвета. Стихотворение записано в альбом приятельницы Сушковой А. М. Верещагиной (США).

Молитва (“Я, матерь божия, ныне с молитвою…”) .- Обращено, по-видимому, к В. А. Лопухиной. Введено в текст письма Лермонтова к М. А. Лопухиной от 15 февраля 1838 г. под названием “Молитва странника”: “В завершение моего письма я посылаю вам стихотворение, которое я нашел случайно в ворохе своих путевых бумаг и которое мне в какой-то степени понравилось, потому что я его забыл – но это вовсе ничего не доказывает”. А. П. Шан-Гирей относил “Молитву” к числу тех стихотворений, которые Лермонтов написал, находясь под арестом в феврале 1837 г. (см. примечание к “Узнику”). Однако, принимая во внимание приведенные выше слова Лермонтова из письма к М. А. Лопухиной и названное там же заглавие стихотворения, правильнее датировать “Молитву” первыми месяцами ссылки, то есть весной 1837 г.

“Расстались мы, но твой портрет…” .- Возникло на основе переработки раннего стихотворения “Я не люблю тебя; страстей…”.

“Не смейся над моей пророческой тоскою…” .-Стихотворение не закончено. Варьирует первую строфу раннего стихотворения “К *” (“Когда твой друг с пророческой тоскою…”). Предположительно связывается с событиями, последовавшими за смертью Пушкина.

Пускай толпа растопчет мой венец; Венец певца, венец терновый!..- Сходный образ употреблен в стихотворении “Смерть Поэта”: “И прежний сняв венок,- они венец терновый, Увитый лаврами, надели на него”.

“Я не хочу, чтоб свет узнал…” .- Написано на одном листке со стихотворением “Не смейся над моей пророческой тоскою…”.

.- Эпиграммы адресованы Ф. В. Булгарину (1789-1859), реакционному писателю, редактору газеты “Северная пчела”, негласному агенту III Отделения. Булгарин известен своей борьбой против Пушкина и писателей его круга; ему посвящен ряд пушкинских памфлетов и эпиграмм, которые, безусловно, знал Лермонтов и па которые ориентировался при создании собственных остро сатирических стихов, обращенных к тому же адресату. В 1837 г. под именем Булгарина вышла в свет книга “Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях…” (подлинный автор Н. А. Иванов). Книга успеха не имела, ее не покупали, в связи с чем Булгарин напечатал в “Северной пчеле” объявление, где широко рекламировал эту книгу.

Данные события и послужили поводом для возникновения лермонтовских эпиграмм. Россию продает Фадей…- Строка имеет двойной смысл: она содержит намек на продажу книги и вместе с тем на прошлое Булгарина, служившего в 1812 г. в армии Наполеона.

“Спеша на север из далека…” .- Написано в начале декабря 1837 г. на пути из Тифлиса во Владикавказ. В первой публикации в литературном сборнике “Вчера и сегодня” (1845, кн. 1) было озаглавлено “Казбеку”.

И прах бездомный по ущелью Без сожаления развей.- Реминисценция из стихотворения А. И. Одоевского “Куда несетесь вы, крылатые станицы?..” (1837-1838).

Кинжал.-Относится, по-видимому, к концу 1837 или к началу 1838 г. Записано, так же как и стихотворения “Гляжу на будущность с боязнью…” и “Она поет – и звуки тают…”, на одном листе с посвящением к поэме “Тамбовская казначейша”, относящейся также к этому времени – концу 1837 – самому началу 1838 г. Первоначальное название – “Подарок”: в стихотворении речь идет о подаренном поэту кинжале. Известно, что среди вещей Лермонтова находился кинжал, привезенный из первой ссылки.

“Слышу ли голос твой…” .- Вместе со стихотворениями “Как небеса, твой взор блистает…” и “Она поет – и звуки тают…” образует как бы единый цикл, обращенный к одному и тому же лицу и написанный в одно и то же время – в конце 1837 – начале 1838 г. Адресатом названных трех стихотворений, возможно, является Прасковья Арсеньевна Бартенева (1811 -1872), известная певица, камер-фрейлина (с 1835 г.). Бартенева была хорошо знакома с близким Лермонтову семейством Карамзиных, в их доме неоднократно встречалась с поэтом. Предполагалось совместное участие Лермонтова и Бартеневой в любительском спектакле (август – сентябрь 1838 г.).

“Она поет – и звуки тают…” .- Идет ли – все ее движенья… Так полны дивной простоты.- Эти строки (с изменениями) взяты из стихотворения “Она не гордой красотою…” (1832).

(“Русский немец белокурый…”) (в. 167).- Цейдлер Михаил Иванович (1816-1892) – мемуарист и скульптор, в 1838 г.-гродненский гусар. 3 марта 1838 г. Лермонтов принимал участие в проводах Цейдлера в действующую армию на Кавказ.

Но иной, не бранной сталью мысли юноши полны,- Намек на увлечение Цейдлера Софьей Николаевной Стааль фон Голь-штейн, женой дивизионного командира.