Образ Петра I в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник»
1. Роль исторического лица в художественном пространстве.
2. Контрастная картина жизни города и человека.
3. Монументальность и величественность кумира.
Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка.
В. О. Ключевский
Исторические события и различные великие личности не раз представали на страницах произведений А. С. Пушкина. И каждого из них писатель помещал в особое художественное полотно, показывая тем самым оттенки людей неоднозначных, но в то же время играющих большую роль в судьбах России. Однако
Исторические личности играют существенную роль и в жизни главных героев, то есть являются не фоном, а активным действующим лицом. Такова, например, одна из функций Пугачева в романе «Капитанская дочка». В этом произведение историческая фигура играет роль посаженого отца Гринева. Она помогает молодому человеку в водовороте событий, который закручивает и ломает судьбы людей.
Соврешенно в другом ракурсе представлена фигура Петра I в петербургской поэме Пушкина «Медный всадник».
В
Во-первых, это город на Неве, ставший северной столицей нашей родины. Во-вторых, это памятник Петру I, такой же воинственный и величавый, каким был и сам государь. Именно с этих двух образов и начинается произведение Пушкина «Медный всадник». В начале поэмы Петр I представлен нам живым.
Царь на берегу непокоренной еще реки размышляет о том, что это прекрасное место для закладки нового города. Именно он позволит грозить шведу, вести торговые дела и оберегать наши северные границы.
… Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно…
Город на Неве становится своеобразным окном для новых отношений с Европой. Так, с первых строк произведения создается монументальный и величественный образ не только будущего города, но и самого Петра I. И автор не может сдержать свое восхищение тем, что произошло с этим болотистым местом всего за 100 лет. Он признается в любви к этому прекрасному месту — городу на Неве. В этой картине перед нами предстает не только образ Петра I, но и мощь самой России.
Так историческое лицо становится своеобразным символом целого государства.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Но в дальнейшем повествовании образ Петра I приобретает совершенно другие оттенки. Его величие, решимость построить город на это топком речном побережье оказывается губительным для обыкновенного человека. Бедное житье Евгения становится контрастной картиной по отношению к тому великолепию, которое за столетие приобрел город. Вся эта монументальность словно стирается на фоне жизни простого обывателя.
Она ничего не может дать, кроме восхищения собой, тем более того душевного тепла, которого лишен Евгений в этот вечер. Неву сковали и обуздали мосты, но они будут разведены, так река неспокойна в непогоду. Герой же в это тоскливое время и ноябрьскую непогоду останется один, вместо того, чтобы разделить свои горькие мысли с любимой девушкой Парашей.
Однако размышления о счастливой семейной жизни побеждают. Евгению удается заснуть. Но утром тревога за близких — девушку и ее мать — разгораются с новой силой. Теперь перед нами предстает ветхое жилье тех, кто остался в это наводнение на острове.
Он отражает особый мирок, который все также, но уже в пределах великолепного града, говорит о том, что не все благополучно живут в этом царственном месте. Тогда на страницах произведения, словно в подтверждении нашей мысли, снова возникает образ Петра I в виде бронзовой статуи. И она приобретает в произведении двоякое наполнение.
С одной стороны, спасает Евгения от воды. С другой — остается всего лишь статуей, которой нет никакого дела до страдания людей. Так писатель открывает новый поворот для рассмотрения образа Петра I в данном произведении, которое отражается не только через образ города, но и с помощью монумента. Памятник Петру I возвышается над водой и дает «приют» Евгению, в то же время он не теряет свое величие и спустя многие годы.
В неколебимой вышине, Над возмущенною Невою Стоит с простертою рукою Кумир на бронзовом коне.
Поэтому статуе не могла принести никакого вреда стихия, которая в скором времени утихла. Но вот на Евгении она оставила неизгладимый след на всю жизнь. Это не только боль от потери любимого человека, но и сумасшествие.
Главный герой словно замыкается в своем маленьком мире, в который не хочет никого впускать. Он создает в душе особую атмосферу, далекую от величия Петра I, и даже в какой-то степени противоречит ей. Город же после стихии смог оправиться и вернуться к прежнему течению жизни.
В порядок прежний все вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ.
Но душа Евгения не может снова обрести спокойствие. В нем продолжает царить та стихия, которая унесла жизнь дорогих его сердцу людей. Герой не хочет смириться с этой потерей. В таком своем стремлении он чем-то на миг становится близок самому Петру I с его железной волей и могучим стремлением.
Недаром автор рассказывает о том, что Евгений словно слился с петербургскими улицами. Теперь они, а не служба, приносят ему пропитание, так как он кормится подаянием. Долгое время Евгений живет в таком состоянии, но в годовщину трагедии словно прозревает.
Герой считает, что виноватым в его бедах является именно император России или, вернее, бронзовый человек на коне. Так Петр I становится своеобразным врагом главному герою. Именно его город, построенный на «море», принес «маленькому человеку» намного больше горя, чем тот смог вынести. Видя памятник, герой понимает, что и спустя столетия Петр I продолжает властвовать над судьбами людей.
Он снова распоряжается их жизнями и диктует свою волю. А выражает ее город и данный постамент.
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!..
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
В момент новой встречи Евгению не нужна помощь. Наоборот, в его сердце притаился пламень, которой не греет, а сжигает. Герой уже в своей душе восстал против этого человека в лице памятника.
Поэтому в его глазах он является горделивым истуканом, а не величественной фигурой.
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..» И вдруг стремглав
Бежать пустился.
Евгений не принял той помощи, которую ему оказал Петр I, так как она пошла вразрез с его личной жизнью. Поэтому он находит в себе силы высказать всю свою боль и отчаяние скульптуре. Но в воображении главного героя памятник с достоинством принял такой вызов и начал его преследовать, пролетая улицу за улицей «на звонко-скачущем коне». В таком состоянии Евгений провел всю ночь.
И после этого он стал со смирением относится ко всем деяниям Петра I. Проходя же мимо памятника, он снимал картуз и шел стороной. Конец произведения строится так же на контрасте, как и само повествование. Открывается повесть величием такой исторической личности, как Петр I,
А заканчивается гибелью обезумевшего от горя Евгения. Он не смог в своей душе найти место для этого города и памятника, который спас его, но в то же время отнял все его надежды. В петербургской поэме «Медный всадник» образ Петра I является одной из ключевых фигур несмотря на то что он как человек появляется только на первых страницах произведения. Однако за свою жизнь Петр I смог сделать многое, что оставило о нем бессмертную память на многие времена.
Использование автором образа Евгения говорит о том, что не все могут благосклонно принимать деяния Петра I. Ведь построив город на Неве, он не только «прорубил окно в Европу», но и «обрек» людей из года в год сталкиваться с природной стихией, которую можно только заковать в гранит, но не обуздать. Однако величие Петра I сохранится на долгие времена. И после каждого наводнения или природного катаклизма он будет оставаться таким же величественным и прекрасным.
На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.