“Восстань, пророк, и вождь и внемли, Исполнись волею моей…”

Уже в 1830 году позиция Пушкина определилась довольно категорически: он знает, что “шум восторженных похвал” быстро проходит и потом – “услышишь суд глупца и смех толпы холодной, Но ты останься тверд, спокоен и угрюм”. Заклинанием звучали стихи:

Дорогою свободной Иди, куда влечет тебя свободный ум, Усовершенствуя плоды любимых дум, Не требуя наград за подвиг благородный. Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд…

Нет нужды доказывать, что, поэтическая формула – “веленье божне” – лишена и тени религиозности в ее

церковном понимании – это характерно пушкинский символ. “Памятник” вобрал в себя энергию и символику “Пророка”. “Веленье божие” – емкий, многозначный образ, он утверждал свободу поэта от всех земных авторитетов-власти, критики, света; он как бы выдавал ему охранную грамоту, делал неподвластным требованиям, нормам, установлениям людей.

Несомненно, в 1836 году Пушкин отлично понимал социальную сущность буржуазного парламентаризма, буржуазной демократии. В конечном счете возможно, что в стихотворении “Из Пиндемонти” Пушкин выражает и эту мысль. Но недопустимо сводить смысл, стихотворения,

с его глубокой философией, эстетически программным, характерно пушкинским пониманием позиции поэта и его места обществе, в “государстве к “выражению недовольства личности буржуазным парламентаризмом.

Нельзя забывать, что главная и ведущая тема стихотворения – отстаивание верности поэта своему дару, осуществление которого требует свободы и независимости. Пушкин-поэт, живущий в России, хорошо знал гибельность зависимости от царя.

Мотив “Памятника” получает свое окончательное завершение в стихотворении “Из Пиндемонти”. Мысль поэта, что никому он не подвластен, пишет свободно, воспринимая равнодушно хвалу и славу, повторена в другом контексте, на ином уровне в заключительном стихотворении: “Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…” Тем самым композиционное кольцо замкнулось, цикл обретал цельность и самостоятельное существование.

Включение “Памятника” в состав цикла, конечно, вновь может вызвать возражения. Прежде всего возникает вопрос – почему же Пушкин не проставил номера на автографе? Вопрос этот нельзя оставлять без внимания – он требует ответа. Видимо, было несколько причин.

Но. не стоит забывать об одной – о времени написания: стихотворений, на которых нет номеров. Оба – “Когда за городом, задумчив, я брожу” и “Памятник” писались последними – первое 14 августа, второе 21 августа. Очевидно, идея цикла родилась раньше, когда в июне-июле было написано четыре стихотворения, Тогда поэт и поставил цифры, определяя тем самым их место, порядок расположения в цикле, в котором, он уже решил, должно быть еще два стихотворения – они бы и заняли I и V место.

Но после написания в августе последних двух стихотворений Пушкину стало ясно, что напечатать созданный цикл ему никто не позволит. Вот почему на этих двух автографах не были поставлены цифры.

Действительно, о публикации “Памятника” нечего было и думать. И Пушкин не ошибся. “Памятник” был напечатан в 1841 году (в IX томе посмертно изданного собрания сочинений Пушкина) и только после того, как Жуковский внес искажавшие его смысл изменения. Вместо “Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа” было напечатано: “Вознесся выше он главою непокорной Наполеонова столпа”. Четвертая, центральная строфа пострадала более всего – Жуковский решительно исправил текст:

И долго буду тем народу я любезен, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что прелестью живой стихов я был полезен И милость к падшим призывал.