Идея с урока по “Евгению Онегину”
Мы всегда радуемся, когда вы делитесь с нами и друг с другом идеями, которые помогли организовать урок. Часто бывает, что на статью и даже на полстатьи описание подобной идеи не тянет – а придумка получилась хорошая, хочется о ней рассказать. Что делать?
Вот для таких коротких и энергичных, попадающих прямо в цель “идеек” и существует наша последняя полоса. Шлите их смело, даже если они кажутся вам давно всем известными.
Сегодняшний наш дежурный по рубрике – В. А. Белкина Из Новосибирска. Свое письмо она начала с традиционных
У нас получилась длинная пауза в чтении романа: каникулы, потом отъезд на конференцию. В самом конце четверти был урок по четвертой главе – оценивали монолог Онегина, а в середине апреля нужно было продолжать. Но класс завис: многие забыли все напрочь, кое-кто так Роман и не дочитал, а кто-то вообще уже мысленно с Пушкиным попрощался.
И “читать дальше” было
Сначала – Н. Полевого, который назвал ЕО “рудником для эпиграфов” (это отзыв положительный или отрицательный? какими должны быть фразы, подходящие для эпиграфов? тут же найти примеры и их обсудить). Далее – Д. С. Мережковского, который сравнил “Евгения Онегина” с горизонтом, в пределах которого развивается вся последующая русская литература (проверяем: прав ли Мережковский? аргументы-примеры “за” и “против”? что он вообще имел в виду?). И наконец – ахматовское четверостишие “И было сердцу ничего не надо…” (сравнить со своими читательскими ощущениями – вспоминаем их: насколько подходят метафоры Ахматовой? какие особенности пушкинского текста она хотела отразить?).
Почти урок на это ушел, минут тридцать – но зато к роману вернулись без натуги, полистали, оживились (говорить – не страшно, даже при недочитанном или подзабытом тексте), а потом уже двинулись дальше. Может, и вам когда пригодится”.
Пригодится, пригодится обязательно, Вера Аркадьевна! А вот и сами цитаты (можно раздать их ученикам в распечатках; полужирный шрифт использован автором задания для наглядности).
– В 1830 году “Московский телеграф” ( Полевой ) писал по поводу седьмой главы пушкинского романа: “…Онегин есть собрание отдельных бессвязных заметок и мыслей о том о сем, вставленных в одну раму, из которых автор не составит ничего, имеющего свое отдельное значение. Онегин будет поэтический Лабрюер, рудник для эпиграфов, а не органическое существо, которого части взаимно необходимы одна для другой” (Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля).
– “Пушкин “Евгением Онегиным” очертил горизонт русской литературы, и все последующие писатели должны были двигаться и развиваться в пределах этого горизонта. Жестокость Печорина и доброта Максима Максимовича, победа сердца Веры над отрицанием Марка Волохова, укрощение нигилиста Базарова ужасом смерти, смирение Наполеона-Раскольникова, читающего Евангелие, наконец, вся жизнь и все творчество Льва Толстого – вот последовательные ступени в развитии и воплощении того, что угадано Пушкиным” (Мережковский Д. Пушкин. Гл.
2. 1896).
– Анна Ахматова, 14 апреля, 1962:
И было сердцу ничего не надо,
Когда пила я этот жгучий зной…
“Онегина” воздушная громада,
Как облако, стояла надо мной.