Александр Александрович Блок доклад о писателе
Чем дальше во времени мы отходим от Блока, тем яснее становится, что его поэзия — неотделимая часть духовной культуры нашего народа. Мы и не подозреваем, как часто говорим его стихами, когда хотим выразить чувство вечной неуспокоенности, воспеть высокие порывы и поступки людей. «Покоя нет!», «И вечный бой! Покой нам. только снится», «О доблестях, о подвигах, о славе»,- читаем рубрики газет, заглавия романов, эпиграфы к стихам и поэмам, романам и повестям, и не всем известно, что это — Блок.
Он вошел в нашу жизнь и безыменной славой
Выразительно определил место Блока в духовной жизни народа и в истории нашей поэзии выдающийся украинский поэт Максим Рыльский: «Есть поэты, чье творчество входит в наши сердца, как бесценный дар, с которым мы никогда не разлучаемся. Среди них — Александр Блок,- звезда первой величины в ослепительно ярком созвездии русской поэзии».
Художественное творчество Блока охватывает период в 20 лет, совпадающий с эпохой подготовки и свершения величайшего революционного перелома. Сам поэт определил свою жизнь как «путь среди революций, верный путь». Однако
В те годы дальние, глухие В сердцах царили сон и мгла: Победоносцев над Россией Простер совиные крыла, И не было ни дня, ни ночи, А только — тень огромных крыл.
Как поэт, А. Блок окончательно сложился в период революции 1905 года. А затем — «испепеляющие годы» столыпинской реакции, империалистической «хамской», без-образной войны», распутинщины — «страшный мир» царской России,- все то, что дало поэту повод сказать: «Мы — дети страшных лет России» («Рожденные в года глухие»). Но знал он и то, что дни старого мира сочтены: «Я верю: новый век взойдет средь всех несчастных поколений» («В огне и холоде тревог»).
Завершает Блок свой творческий путь вдохновенными произведениями, воспевающими новый век — начало эры.
К восприятию «музыки Революции» поэт пришел издалека, сложными путями,- «от уединенной кельи мистика до трибуны на народной площади, от молитвы перед алтарем до революционного лозунга, брошенного в толпу. Начал он с того, что прошептал:
Я, отрок, зажигаю свечи, Огонь кадильный берегу, а кончил — частушкой, которую подхватила улица: Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем…
Сложность пути Блока во многом объясняется его происхождением и условиями воспитания. По происхождению поэт принадлежал к верхушке дворянской интеллигенции. Отец его — А. Л. Блок, юрист и философ, был профессором Варшавского университета.
Дед со стороны матери — А. Н. Бекетов — известный ученый-ботаник, человек либеральных убеждений, одно время был ректором Петербургского университета, серьезно увлекался литературным творчеством. Женщины семьи Бекетовых — бабушка Блока, тетки, мать — были писательницами или переводчицами. Родившись в Петербурге, «в ректорском доме», детство свое Блок провел в имении Бекетовых Шахматове, в атмосфере широких культурных интересов и литературного творчества, и не удивительно, что у него рано проявились художественные способности. «Сочинять» я стал чуть ли не с пяти лет»,-писал он в автобиографии.
В семи верстах от Шахматова, за «зубчатым лесом», находилась усадьба великого русского химика Д. И. Менделеева, на дочери которого, Любови Дмитриевне, Блок в 903 году женился.
Вся атмосфера, окружавшая Блока в детстве и ранней юности, способствовала воспитанию в нем чувства отвращения к пошлости буржуазного общества, к мещанским подделкам под культуру, а с другой стороны — приобщала к подлинной культуре и искусству. Однако будущий поэт воспитывался в тепличной обстановке, в отрыве от всего того, что лежало за пределами семейного уюта. «Долгая замкнутость в самом себе, — писал Блок в автобиографии (1907),- создала отчужденность от людей и мира», в жизнь он вступал с «полным незнанием и неумением сообщаться с миром» (автобиография, 1905). Первые стихи Блока, составившие цикл юношеской лирики — До света, являются лирическим дневником юноши, вступающего в жизнь с заранее предрешенным отношением к ней: одиночество, угрюмость, традиционная романтическая грусть:
Пусть светит месяц — ночь темна. Пусть жизнь приносит людям счастье, В моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья. («Пусть светит месяц…»)
Уже в этих стихах заметен незаурядный талант юного поэта, однако в выражении чувств он еще только ученик Жуковского, Фета, а также Лермонтова, в поэзии которого Блока привлекал мятежный дух его героя. Однако в то время поэзия Лермонтова еще не могла быть воспринята Блоком во всей ее сложности, глубине и трагичности: знания жизни у юноши не было никакого. В своих литературно-критических выступлениях Блок все острее ставит вопрос об общественной роли литературы, все резче говорит об отрыве символистов от народа, о вреде их произведений. В то же время он проявляет глубокий интерес к классикам — русской литературы и критики.
Именно к этому периоду (1907-1908) относятся его раздумья о реалистической литературе, о писателях и критиках революционно-демократического лагеря. Интересные рассуждения о Н. А. Добролюбове содержатся в статье «Ирония» (1908); недвусмысленна запись 2 сентября 1908 года: «Мечты о журнале с традициями добролюбовского «Современника». И тут же: «Распроститься с «Весами».
Опираясь на прогрессивные традиции русской литературы, Блок приходит к мысли о необходимости связи писателя с народом. Он поднимает «вопрос о содержании, вопрос, что имеется за душой у новейших художников, которые подозрительно легко овладели формой… К вечной заботе художника о форме и содержании присоединяется новая забота о долге, о должном и недолжном в искусстве». Статья «Три вопроса» (1908), из которой мы взяли эти высказывания, представляет собой чрезвычайно важный документ, позволяющий судить о взглядах Блока на общественную роль литературы.
О том, какое значение придавал Блок содержанию искусства, свидетельствует и его статья «Вечера искусств» (908). Поэт рассказывает, как известный народоволец Н. А. Морозов читал свои стихи. Они были художественно несовершенны. «Но когда он читал их, я слышал, что он хотел передать ими слушателям, видел по приему и по лицам аудитории, что ему удалось это,- и готов был сказать (как и теперь готов), что стихи Н. А. Морозова не только можно, а, пожалуй, и нужно читать на литературных вечерах, стихи же любого из новых поэтов читать не нужно и почти всегда — вредно».
Говоря о «новых поэтах», Блок имел в виду, конечно, декадентов. Его беспокойство усиливалось от того, что среди «новых поэтов» были люди талантливые. «Модернизм ядовит, потому что он с искусством»,- отмечает он в записной книжке 6 марта 1904 года. Это еще не свидетельствует о том, что путь исканий поэта к этому времени завершился. Сложность и мучительная трудность познания связей между искусством и жизнью, противоречия в познании самой действительности сказывались в его поэтическом сознании и после Октября.
И все же революция 1905 года явилась очень важным этапом на пути этих исканий.