О развитии прозы о Великой Отечественной войне
Изображение характеров во времени становится художественно необходимым. В содержании обозначились довольно четко четыре эпохи: довоенное время, война, 45-й – 50-е годы и современность. Например, в романах Ю. Бондарева “Тишина”, “Берег”, “Выбор”, в повестях В. Быкова особую весомость приобретают предыстории персонажей, в ситуациях и финалах отчетливы связи с современностью.
Существенно меняется интерпретация того или иного исторического периода и формы изображения времени. В книгах конца 50-х годов предвоенная пора рисовалась
Воробьева и др. ). Духовно-нравственная, идейная атмосфера предвоенной жизни оказала, как в этом убеждают авторы, сильнейшее и определяющее влияние на духовный облик нескольких поколений героев. Герои романа К.
Симонова “Живые и мертвые”, сформировавшиеся в довоенные годы (Синцов, Серпи-лин, Баранов, Львов, Батюк, Таня), проходят испытание в условиях войны,
В данном случае проводится принцип распознавания сущности характера в условиях исключительных. Ю. Бондарев в своих произведениях изображает трагическое столкновение юности с войной и смертью. В этом противоборстве побеждает человечность героев, вооруженных убеждением, высокими понятиями долга и чести, глубоким патриотическим чувством.
А. Адамович, исследуя документальный материал (“Хатынская повесть”, “Каратели”), создает масштабную картину всенародной войны с фашизмом во имя идеалов Родины и социализма. Время войны изображается как целая эпоха многогранной человеческой деятельности, напряженной, драматической, по сути своей героической. В. Быков рассматривает войну как “… целый комплекс человеческих и общественных отношений, многие из которых так или иначе оказываю свое воздействие и на жизнь последующих за ней поколений”62.
Сражения с врагом на фронтах, труд, небывалые человеческие переживания, героика. В драматических условиях войны раскрывалась сущность характеров, многие прежде устойчивые понятия, пройдя проверку, обнаруживали истинный смысл и подлинную цену. Война утвердила нравственные нормы и требования к человеку на все последующие годы.
В системе художественных средств возобладал психологический анализ, который отличается гибкостью, точностью и разносторонностью изображения внутренних побуждений, диалектики души и жизни сердца. Вполне понятно, что состояние действующих лиц анализируется в прямой зависимости от хода событий, когда выявляются резкая смена чувств и напряжение переживаний. Принцип синхронного изображения событий и душевных переживаний героев широко используется в военной прозе, гак как в самом содержании произведений события предельно “уплотнены” и переход от размышления к действию совершается почти мгновенно.
Разумеется, в каждом отдельном случае формы психологического анализа индивидуальны, как, например, в “Потерянном крове” Й. Авижюса, в повестях В. Быкова, Ю.
Бондарева или В. Распутина. В романе К. Симонова “Так называемая личная жизнь. Из записок Лопатина” (1972-1978)63 отразились общие тенденции развития прозы в 70-е годы: проблематика, умение раскрывать связи разных эпох, образная система, структура произведения (роман состоит из трех повестей: “Четыре шага”, “Двадцать дней без войны”, “Мы не увидимся с тобой”), избранная автором; все это представляется важным для понимания особенностей эволюции содержания и формы книг о Великой Отечественной войне. События и характеры в романе К.
Симонова представлены на протяжении длительного времени: от начала войны до ее “последнего лета” 1944 г. Обозначена глубина времени, уходящего в 20 -30-е годы (предыстория героев, биография Василия Лопатина). Вместе с главным героем читатель узнает о событиях, проходящих на разных участках фронта, а также в Москве, Ташкенте, Тбилиси. Война располагает судьбами людей, пронизывая все отношения, окрашивая все своим цветом времени. “Конечно, говорил К.
Симонов, в этом названии (романа) есть полемический подтекст, ибо невозможно представить себе в ту пору личную жизнь без войны, жизнь, отрешенную от происходящего”64. Василий Лопатин – “газетчик”, много повидавший, испытавший, ему уже за сорок. Лопатин судит умудренно, взвешенно, его оценки и мнения убедительно исчерпывающи.
Голоса повествователя и героя в этом романе образуют сложное единство: “…это правда, что часто и много за эти годы войны говорим, что не ожидали того и не ожидали этого! – размышляет Лопатин.- Говорим о событиях, говорим о людях, говорим о хороших и дурных поступках.
Но все-таки почему так уж много неожиданного? Может, надо поменьше удивляться?
Может, бывало и так, что плоско, скудно, недальновидно думали о жизни, о людях и обстоятельствах? Конечно, проще всего все, что вышло не так, называть неожиданным. Назовешь, и вроде бы уже не надо над этим думать!
Хотя думать, наверное, все же надо!
” Лопатин многое познает заново. Время войны учит его, казалось бы достаточно умудренного жизнью, глубже разбираться в событиях и людях, изменять свои первоначальные оценки, возможно, поверхностные, традиционные, как, например, о писателе, названном в книге П. А.: только и знали о нем, что он “со странностями”.
А на фронте он стал “Тушиным”: “…неожиданно, только потому, что сами раньше неглубоко думали: от кого и чего ждать?”. Лопатин пересматривает свою неудавшуюся семейную жизнь трезво и самокритично, он не пытается искать виновника этой некрасивой истории.
Люди должны находить в себе силы и волю, полагает Лопатин, чтобы сопротивляться привычке обманывать себя, приспосабливаться к тем отношениям, которые давно стали безнравственными. Лопатина глубоко затрагивают вопросы, существо которых так обнажила и обострила война: долг, совесть, верность идеалам, честность перед собой и обществом, товарищество. Он сурово осуждает тех, кто, руководствуясь эгоистическими соображениями личной выгоды, самосохранения, отступает от законов нравственности, перед которыми все равны.
Лопатин отказывается от прощения всех, кто этого не заслуживал, как, например, Бастрюков; неприятен, чужд Лопатину поэт Вячеслав Викторович, убежавший от войны в Ташкент. Нужно, однако, дать ему “оправдаться” в общем деле – полагает Лопатин, – организовать “поездку на фронт”, дать возможность “дальше жить и писать”.
Далекий от созерцательности и абстрактного правдоискательства, Лопатин видит обыкновенных людей, выполняющих свой долг; это – рабочие на ташкентском заводе, стойкость и самоотверженность которых поражает его, военного корреспондента (“вторая война”, – называет Лопатин жизнь тыла), солдаты на фронте, военачальники, журналисты. Чувства любви, “радости и тревоги личной жизни”, по его мнению, неотделимы от общественных и народных интересов. Писатель изображает духовную и нравственную жизнь своего героя, напряжение и драматизм которой обусловило время.