Анализ стихотворения Ахматовой «Песня мира»

Произведение вошло в поэтический цикл «Слава миру», опубликованный в 1950 г. Выходу наиболее противоречивой части ахматовских творений предшествовали трагические события в жизни автора: спровоцированная советскими чиновниками травля в писательских кругах, арест сына и бывшего гражданского мужа. Отчаяние и страх за близких подвигли поэтессу совершить жест лояльности к сталинскому режиму — создать произведения в духе, традиционном для советской пропагандистской лирики. Ахматова всегда стыдилась собственных стихотворных славословий

в адрес власти и запрещала зарубежным издателям публиковать цикл в полном объеме.

Подобное авторское отношение распространялось и на «Песню мира», которая заслужила репутацию спорного и «нелюбимого» творения. Жанровая принадлежность стихотворения, определенная заглавием, соответствует сложившимся канонам. Первые десятилетия строительства нового общества ознаменовались массовым песенным движением.

Яркий пример следования традиции — популярная «Песня о Родине», созданная Лебедевым-Кумачом за 14 лет до ахматовского варианта. Перекличка двух произведений обнаруживается и на лексическом

уровне: «так вольно дышит человек» в первом из текстов, во втором — «и живет и дышит… человек».

«Звонкая» и радостная песня лирической героини сравнивается с «голубкой мира» — образом, который полностью вписывается в художественные каноны, одобренные властью. В «Гимне мира» Матусовского, появившемся в первую половину 50-х гг., сходную миссию несет образ «белого голубка». Его свободный и смелый полет символизирует грядущую победу сплоченных «сил мира и труда».

Кому адресуется музыкальное послание героини, поддержанное жизнерадостными голосами других соотечественников? «Ласковым друзьям» советской страны, угнетенным и трудолюбивым народам. В стихотворном тексте возникают четыре вполне ожидаемых адреса. Наиболее неопределенными являются характеристики первых двух. Намек на неблагополучие людских судеб достигается за счет отрицательных тревожных коннотаций оттенка «багрово-алый».

Колористическая деталь лаконичного пейзажа служит намеком, отголоском выразительности, присущей истинному ахматовскому стилю. Следующие слушатели музыкального обращения лирического «я» — труженики и обитатели рабочего предместья, вынужденные вдыхать «удушливый дым» капиталистической фабрики. В двух последних определениях лидируют указания на расовые признаки.

В случае с чернокожими бедняками об этом сообщается напрямую, с жителями Южной Азии — опосредованно, при помощи топонима.