Отношение автора к своим героям в пьесе «Вишневый сад»
«Вышла у меня не драма,
а комедия, местами даже фарс».
А. П. Чехов
Пьеса «Вишневый сад» была написана А. П. Чеховым незадолго перед смертью, в 1904 г., явившись своеобразным ответом на вопросы, которыми было озадачено общество в то время. «Прощание новой, молодой завтрашней России с прошлым, отживающим, устремленность к завтрашнему дню России» — в этом заключается содержание «Вишневого сада». Поэтому не случаен и выбор основных тем, поднятых в пьесе: гибель дворянства и борьба передовых представителей этого самого дворянства
Пьеса еще не была поставлена, но уже стала причиной острой полемики, продолжающейся и поныне: каков жанр пьесы? Что это — драма или комедия? Чехов настаивал, чтобы при постановке его пьесы не было «плачущего» тона, но постановщики представляли абсолютно другую трактовку, которую автор принципиально отвергал: «Немирович и Алексеев (Станиславский) в моей пьесе видят положительно не то, что я написал».
Но этот спор между величайшими художниками своей эпохи был лишь еще одним свидетельством глубины и многозначности «Вишневого сада».
Особый лиризм чувствуется во всем, что касается образа сада. Когда сам автор произносил название своей пьесы, казалось, что речь шла о чем-то нежно любимом, невыразимо прекрасном. Атмосфера нежности, уюта окутывает вишневый сад на протяжении всего произведения, о чем свидетельствует первая ремарка: «Комната, которая до сих пор называется детскою.
Одна из дверей ведет в комнату Ани. Рассвет, скоро взойдет солнце. Уже май, цветут вишневые деревья, но в саду холодно, утренник…».
И далее образ сада зримо или незримо присутствует в каждой сцене, в каждом действии; он в центре переживаний, надежд, тревог, споров.
В своей пьесе Чехов создал целую галерею образов и характеров. Они сложны и противоречивы, в них смешаны добро и зло, свет и тень, комическое и трагическое. Противоречиво и отношение автора к главной героине пьесы — Любови Андреевне Раневской. Она — слабая, безвольная женщина, воспитанная в лучших дворянских традициях, которая абсолютно не умеет тратить деньги, распоряжаться своим хозяйством.
Об этом говорит Аня, рассказывая о своей поездке в Париж: «Дачу свою около Ментоны она уже продала, у нее ничего не осталось, ничего… И мама не понимает! Сядем на вокзале обедать, и она требует самое дорогое и на чай лакеям дает по рублю…».
С помощью всего нескольких штрихов Чехов заставляет нас усомниться в искренности чувств Раневской: все переживания ее выражаются несколько преувеличенно: «Я не могу усидеть, не в состоянии. (Вскакивает и ходит в сильном волнении.) Я не переживу этой радости… Смейтесь надо мной, я глупая… Шкафик мой родной. (Целует шкаф.) Столик мой…».
И все же в Раневской многое вызывает симпатию. В ней есть широта натуры, доброта, способность к искреннему, горячему чувству. «Хороший она человек. Легкий, простой человек», — говорит Лопахин.
Не менее интересно отношение Чехова и к представителям поколения «будущего». Оправдывая, с одной стороны, поступки Лопахина, называя его прямым потомком тех, чьи лица «глядят с каждого вишневого дерева в саду», автор не дает нам увлечься и впасть в заблуждение. Какую новую жизнь можно построить, окончательно разрушив прошлое — загубив прекрасный вишневый сад и наживаясь на спекуляциях дачами?
Чехов отчетливо видел и понимал хищническую природу капитала, но, будучи мудрым художником-реалистом, он не выводит ее из личных особенностей капиталиста, наоборот, показывая, как приобретательство постепенно калечит недюжинного человека, постепенно превращаясь в его вторую натуру. И все же не стоит забывать: когда Лопахин, купив вишневый сад, торжественно и хвастливо объявляет об этом, слезы Раневской вдруг потрясают его. Ликование нового хозяина сменяется горечью и печалью: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь».
Люди, хорошо знавшие Чехова, неизменно отмечали его душевную бодрость, светлый взгляд в будущее. Эта определяющая черта характера писателя и его таланта в «Вишневом саде» проявляется двояко: и в том, как умеет Чехов смеяться над отживающим, и в том, как он любит молодое поколение России и с какой надеждой смотрит на него. Вообще, радость в этой пьесе никогда не живет без печали, и за самой окрыленной мечтой стелется по земле неизбежная тень.