Очистительная сила смеха

Задуматься над тем, что такое смех, смешное, меня заставила одна почти невероятная история. После прочтения повести М. Булгакова «Собачье сердце» я в приподнятом настроении предложила книгу своей приятельнице. Спустя несколько дней она вернула мне книгу.

На мой вопрос: «Ну, как тебе повесть?», — приятельница с мрачным выражением лица вполне серьезно ответила: «Если честно, я даже до конца не стала читать. Знаешь, так измываться над животным может только самое бездушное существо, которое трудно назвать человеком».

Сначала я подумала, что приятельница шутит. Но когда у нее задрожала нижняя губа и она, едва сдерживая слезы, добавила: «Я так рыдала… Не знаю, над чем здесь можно смеяться», — я, совершенно ошеломленная, замолчала.

Именно после этого случая я принялась искать ответ на вопросы: «Что такое смех? Почему одни люди с полуслова понимают смысл рассказанного анекдота и начинают смеяться, другим нужно повторить его несколько раз, а третьи и вовсе не в силах уразуметь, о чем ты ему говоришь?»

Говорят, что по смеховой культуре можно судить о свободе в обществе. Ведь в свободном обществе сатиры и юмора не избегают даже такие персоны, как президент и министры. И пусть кто-нибудь скажет, что у нас нет таких анекдотов. Они бытовали в нашем народе всегда, и люди смело рассказывали их друг другу.

Даже в эпоху сталинского режима существовали анекдоты и колкие припевки. Правда, рассказывали их не всем и каждому, опасаясь трагических последствий.

Способность смеяться и мыслить являются отличительными особенностями человека. А потому я уверена, что смех умрет вместе с человеком. Совершенно невозможно представить себе время, когда смех был под запретом. А такие времена в истории человечества, оказывается, были.

Например, в романе У. Эко «Имя розы» рассказывается о том, как монах-францисканец Вильгельм Баскервильский ведет расследование целой череды загадочных смертей в монастыре. В конце концов он открывает, что причиной гибели монахов стала книга — вторая часть «Поэтики» Аристотеля, посвященная смеху.

Герой находит книгу. Он узнает из нее, как комедия извлекает приятное из смешного и очищает от страха.

На его вопрос о том, что плохого в рассуждениях Аристотеля о смехе, слепой монах Хорхе — главный ревнитель незыблемых библейских традиций — отвечает: «Смех — это слабость, гнилость, распущенность нашей плоти. Это отдых для крестьянина, свобода для винопийцы. Даже церковь, в своей бесконечной мудрости, отводит верующим время для смеха — время праздников, карнавалов, ярмарок…

Смех освобождает простолюдина от страха перед дьяволом, потому что на празднике дураков и дьявол тоже выглядит бедным и дураковатым, а значит — управляемым. Однако эта книга могла бы посеять в мире мысль, что освобождение от страха, перед дьяволом — наука. Надсаживаясь с хохоту и полоща вином глотку, мужик ощущает себя хозяином, Потому что он перевернул отношения власти; но эта книга могла бы указать ученым особые уловки остроумия, и тем самым узаконить переворот».

Главный вывод из спора ученых монахов средневековья гласит, что смех обладает огромной очистительной силой; он способен совершить переворот в прежних представлениях не только о жизни, но и обо всем мировом порядке. Однако из тех же рассуждений мы понимаем, что в равной степени смех обладает и созидательной силой. Разрушая старые, отжившие нормы и порядки, он создает мир, свободный от условностей, разоблачает несправедливость и неразумность тех или иных социальных отношений, вскрывает человеческие недостатки.