Незнакомый Зощенко
Михаил Зощенко вошел в литературу в начале 20-х годов нашего столетия. И читателям он больше известен как сатирик и юморист. Его главным открытием были его герои, самые обыкновенные, неприметные люди.
Читая рассказы Зощенко, я все чаще ловила себя на мысли, что в этих рассказах столько же грусти, сколько и смеха. Автор не смеется над своими героями, а сочувствует им, переживает за их судьбу. У Зощенко тот самый гоголевский “смех сквозь слезы”.
Все это присуще большинству рассказов, а особенно, как называл сам Зощенко, его сентиментальным
Вере Кербиц, и два рассказа, “Муж” и “Подлец”, ранее не публиковавшиеся. Эти письма, как и рассказы, меня просто потрясли, затронули душу. Зощенко представился совершенно иным писателем.
Впрочем, письма ли это в привычном для нас понимании? Я бы назвала их миниатюрами, литературными эссе, наполненными возвышенным чувством любви. У каждого из писем
Читая их, чувствуешь дыхание человека, попавшего в “сферу” любовных переживаний. Зощенко, а точнее сказать лирический герой этих писем – литературных миниатюр, подозревает, что в его смутный век любовь – чувство придуманное, что это игра: “Кто кого”. “Гимн придуманной любви” – так называется первое письмо. Герой в Петергофе, гуляет по аллее, он пытается скрыться, уйти от “своих мыслей, навязчивых желаний и от запаха чувствительных духов своей возлюбленной”. Но проходящие мимо “старые и молодые, красивые и уродливые” говорят о любви, притом, как подмечает автор, говорят “ненасытно”, кто своим взглядом, то жестом, кто осанкой и даже походкой.
Все это напоминает герою любовную игру. Ему приглянулась одна пара. “Вот эти… Мужчина и женщина.
Красивые и молодые”. Их любовь видна по встречным взглядам и улыбкам вскользь. Лирический герой улавливает взаимность чувств по манере мужчины целовать руку женщины, “по ее откровенно-стыдливым движениям перед лаской”.
Перед нами письмо, самое личное, самое сокровенное, перед нами сердце и душа Зощенко. Письмо заканчивают необыкновенные, удивительные описания природы, я бы сказала, мимолетные пейзажные штрихи, которые, как орнамент, обрамляют его.
“Стало темнеть. А в лесу уже так темно, что ручеек из болота ползет ощупью, натыкается на деревья, пни и ворчливо обходит их…” Герой уезжает из Петергофа. “Я уехал… Я сентиментально привез с собой цветы.
Пестрые и крикливые – целая охапка. Цветы полей”. Это цветы для любимой.
А вот еще одно любовное послание Зощенко. И опять передо мной не просто интимная переписка, а литературное художественное произведение. Зощенко мастерски владеет словом, и поэтому так трудно определить, где кончается литература к начинается жизнь.
В этом письме есть даже мысленный диалог лирического героя со своей возлюбленной.
Свои чувства, свое желание поделиться мыслями о возникшем новом чувстве автор, не выражает напрямую, а как бы обволакивает красотой литературных одежд.
Когда я читала письма Зощенко, у меня возникло ощущение, что подобное я уже читала. Я взяла томик Блока, открыла “Незнакомку”:
И каждый вечер в час назначенный,
Иль это только снится мне,
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне…
Наступила осень. Любовная переписка продолжается. Мне особенно запомнилось письмо с длинным поэтическим названием: “Пришла тоска – моя владычица, моя седая госпожа…”.
Лирический герой открыл в себе новое чувство, как пишет Зощенко, “придумал”. “Вместе с осенью пришло что-то новое… какая-то тревога, может быть, печаль… И капли дождя, вот что бьют по стеклу, похожие на Ваши слезы”.
Это очень похоже на тургеневские стихотворения в прозе. Удивителен Зощенко, просто не верится, что это тот самый сатирик, тот юморист и он же проникновенный лирик. Интересна еще одна маленькая деталь.
В письмах нет обращений, какими мы обычно пользуемся в эпистолярном жанре, “Мне почему-то странно Вам сказать: “Принцесса, но я говорю – Сегодня. – Я чуточку сентиментален”-.
Не оставили меня равнодушной и два небольших рассказа, которые как бы продолжают тему любви, начатую Зощенко в личных письмах.
Рассказы емки по содержанию, имеют незамысловатые сюжеты. В первом, которые носит название “Муж”, описывается довольно-таки банальная жизненная ситуация. Он, муж, безгранично любит жену. “И его любовь для него самого – целый “таинственный мирок, целая сказка”.
А она уверенно чувствует его любовь и, можно сказать, пользуется ею.
“Она – царица, а он – раб, вымаливающий один поцелуй”. Зощенко восклицает: “О, это было огромное утешение в ее жизни! Тогда можно даже не любить.
И она не любила”. Автор несколькими штрихами описывает, как герои отмечают годовщины своей любви. И вот однажды героиня начинает чувствовать “какую-то странность, какую-то борьбу – в один из вечеров она ясно поняла, что любит”, любит по-настоящему, Что это уже не игра, что она не стыдясь сможет без смущения целовать его руки.
Но муж не пришел. Вот так лаконично, коротко, четко и ясно заканчивает рассказ Зощенко. Здесь нет зощенковского смеха, к которому мы привыкли.
Но есть не менее знаменитая зощенковская грусть, грустная ирония.
Второй рассказ чуть больше первого по объему. Здесь большие диалоги, есть уже конкретные имена – Ирина и Борис. И есть парадоксальный вывод автора – часто мужчины слабы, безвольны, боятся принять важное решение или просто протянуть любимой женщине руку. Рассказ трудно пересказать, как вообще трудно пересказать то, что написано Зощенко-лириком.
Я рада, что познакомилась с этими маленькими литературными шедеврами. Хочется, чтобы их смогли прочитать многие и многие, особенно те, кто стоит на пороге юности, любви. Быть может, кому-то они помогут разобраться в своих чувствах, а музыка слов зощенковских лирических рассказов наполнит наш жестокий, страшно безнравственный мир капельками доброты, любви, нежности. Так и хочется на грубость, невнимательность, бесчувственность сказать: “Возьмите Зощенко, его письма к любимой, ранние рассказы, почитайте!”
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...