Мой друг Матрос. Рассказ на морально-этическую тему по собственному опыту

Наш сосед Федор Иванович — моряк. Его долго не бывает дома; наверное, поэтому он одинокий. Я всегда воображал людей этой профессии с мужественной внешностью.

Моряк далекого плавания — это человек высокий на рост, плечист, с крепкими мускулами, обветренным загорелым лицом. Она будто олицетворяет могущество морской стихии. И еще она должны обязательно жечь трубку. Внешность Федора Ивановича не отвечала моим представлением.

Он совсем не подходил под определение «морского волка», даже трубки у него не было. Выглядел он не мужественно,

в отличие от нашего соседа из второго этажа бухгалтера Вячеслава Михайловича Пенцова. Как-то, возвратившись со школы, я увидел у нас Федора Ивановича.

Мамочка, отец и наш сосед что-то живо обсуждали. Мне сдалось, что Федор Иванович о чем-то просил моих родителей, уговаривая их.

— А вот сейчас мы послушаем мысль Петра, — сказала мама. Федор Иванович возвратил ко мне с надеждой. — Понимаешь, Петр, — обратился ко мне сосед, — из последнего плавания в Индию я привоз тигренка. Это был подарок экипажа от наших деловых партнеров.

Домой тигренка брать никто не решился, отдалили мне, говоря: ты

одинокий, вот теперь вы будете вдвоем. Конечно, животным место в зоопарке или в цирке. Я уже разговаривал со знакомым дрессировщиком и в скором времени отдам ему на воспитание тигренка.

Сейчас, правда, дрессировщик на гастролях, а мне надо немедленно ложится на ежегодную профилактику в больницу. Не мог бы ты взять шефство на определенное время над тигренком?

О каком отказе могло идти! Я дал согласие.

— Не спеши радоваться, — сказала мама, — надо знать, как за ним присматривать, чем кормить. Это же то самое, что присматривать ребенком. — Я дам инструкции, — пообещал Федор Иванович. За несколько минут я уже держал на руках маленького жителя джунглей, похожего на щенка средней откормленности.

Это был толстый с блестящей шерстью зверь. Его, с темными метками шерстка так и притягивала к себе ладони, хотелось гладить ее, пожать тигренка, — одно слово, я сразу признал в нем друга и сказал: — Это мой Матрос. — Матрос так Матрос, — согласился сосед.

Теперь забот у меня прибавилось. Родители приносили все, что было нужно для рациона моего подопечного, а я его кормил, купал в детский ванночке, в которой когда-то купали меня, выходил с ним гулять, следил за каждым шагом в нашей малогабаритной трехкомнатной квартире. Я как-то не думал о том, что звери болеют, могут простудить. Однажды мой Матрос проснулся хлипкий, начал чихать.

От пищи отворачивался и жалобно скулил, смотря на меня печальными большими глазами. Пришлось идти в ветеринарную больницу и консультироваться с врачом. Мне посоветовали микстуру для грудных детей.

Матрос слушал только меня, без меня ничего не ел. Однажды я задержался в школе. Мама встретила меня, вздохнув с облегчением.

— Ну, в конце концов, — сказала она, — никак не удается накормить Матроса. Как-то я делал уроки, а Матрос сидел в своем уголке и что-то грыз. Я подумал, что он грызет мячик, который я недавно ему подарил.

Но странная вещь, этот мячик как-то подозрительно стучал по полу. И вдруг тишину нарушил маменькин вопль: — Мои ботинки!.. Мои новые ботинки!..

Теперь я понял, что стучало. Бросился к тигренку, но ботинок спасти уже было невозможно: весь задник было обгрызен. Конфликт уладили, но тигренок в этот день старалось не показываться мамочки на глаза. Оно поужинало, мы с ним вышли на прогулку, перед сном я вымыл ему лапы.

Оно послушно давало вытирать их тряпкой, не скулило, не игралось и легло возле моих ног, когда я пошел спать. Матрос чувствовал свою вину. На следующий день, возвратив со школы, я пришел в изумление: к моим ногам никто не выкатился.

— А где Матрос? Спит? — спросил я мамочку, входя в кухню. — Может, и спит, — холодно ответила она, — только в зоопарке. — К чему здесь зоопарк? — не понял я. — Мы отнесли зверя в зоопарк, там есть площадка для молодняка. Мы объяснили администрации зоопарка ситуацию, которая сложилась, и когда Федор Иванович возвратит из профилактория, он заберет, если захочет, своего тигра. — Чему меня не дождались! — закричал я. — Я тоже имею личную мысль. — Ты уже начал не успевать в школе.

А потом жителям джунглей не место в городской квартире, и еще в такой маленькой, как наша.

Утром я не пошел в школу, а отправился в зоопарк. Я легко нашел площадку для молодняка. Матрос, увидев меня, радостно бросился ко мне.

Я заплакал, так жаль было разводиться с ним.

Ø — Тигренок почти пор ничего не ест, — сказал служитель. — Наверное, тужит за домом.

У меня появилась надежда: не допустят же родители, чтобы малыш умер от голода! Вечером семья собралась на совет. Отец и мать сдались.

Матрос снова появился в нашей квартире.

— Хорошо, когда в семье согласие и любовь, — сказал Федор Иванович, вернувшись после лечения, — и когда взрослые и дети понимают одно одного. Конечно, бывают недоразумения, как в случае с испорченным ботинком или с зоопарком. Но любовь и взаимопонимание сглаживают все острые углы.

Дрессировщик после гастролей возвратил в город, и Матроспошел в свою цирковую школу. Я тоже не пропускаю уроков, а в выходные мы с отцом и мамочкой, захватив любимое лакомство нашего Матроса, идем в цирк.