Лев Николаевич Мышкин – характеристика персонажа

Произведение: Идиот

Князь Мышкин – герой романа Ф. М. Достоевского “Идиот” (1867-1869). В романе “Идиот” Достоевский подводил итог многим своим размышлениям о христианстве, о личности Христа и судьбе его учения в миру. “Главная мысль романа, – писал Достоевский, – изобразить положительно прекрасного человека”. Перечисляя лучшие образцы мировой литературы, на которые он ориентировался, Достоевский говорит, что единственное “положительно прекрасное лицо” для него Христос. И еще Дон Кихот, но он прекрасен потому,

что в то же время и смешон, отчего “является сострадание к осмеянному и не знающему себе цены прекрасному”.

Слово “идиот”, по В. Далю, означает “малоумный, неосмысленный от рожденья, тупой, убогий, юродивый”. Достоевский наделил М. той “неосмысленностью от рожденья”, от которой князь лечился в Швейцарии у доктора Шнейдера. Он появился в России без гроша в кармане, не зная, где будет жить, но с огромным любопытством к стране, где родился. Каждому встречному он открыт как ребенок и радостно готов принять все, что мир ему покажет.

При этом М. полон своих серьезных мыслей и не знает, кому можно

их изложить. Первый, кому он излагает свои впечатления о смертной казни и убежденность, что убивать за убийство нельзя, – это лакей в доме генерала Епанчина. М. принимает этого “человека” за человека и тем совсем сбивает того с толку.

Князь угадывает всех персонажей романа, насквозь видя их нутро, их замыслы, но не планируя никакой собственной роли в их судьбах, никакой корысти. Все возникает как бы само собой. М. видит людей разобщенных, разъединенных – его роль в том, чтобы соединить то, что разъединено, воскресить человеческие души, повернуть людей друг к другу. Каждый раз он апологет чужой души и ее целитель.

Но вылечить эти души невозможно – обстоятельства реальной жизни сильнее князя, и, сам того не желая, он каждый раз лишь провоцирует катастрофы. Его простодушие и доброта лишь повод к раздорам в обществе, где корысть и собственничество составляют первооснову. Его способность сострадать поначалу озадачивает, вызывает у всех подозрительность и неверие, а потом становится для князя подлинным несчастьем, потому что в путанице и хаосе различных ситуаций он приходит к мысли, что “сострадание есть главный закон бытия”, и отказаться от этой мысли уже не может. Князь М. уверовал в эту истину, в которую не верит никто.

Страдают по-своему все – не сострадает, однако, никто. Каждый жаждет участия и помощи, но помочь другому не умеет. Еще в Швейцарии М. понял, что ему хорошо только с детьми: “Через детей душа лечится…” Но в романе “Идиот” нет детей, лишь тринадцатилетний Коля Иволгин (который, кстати, понимает о происходящем больше взрослых).

Достоевский отказался от мысли описать “детский клуб”, возникающий около князя. “Князь в деле”, “тверд в деле” – это осталось вне пределов романа. Никакого “дела” у князя нет. Его “делом” становится жизнь Настасьи Филипповны, Аглаи, Ипполита.

Дар проницательности позволяет князю в каждом из этих очень разных персонажей разглядеть ребенка, и каждый такой ребенок становится мучителем князя, потому что давно вырос и захвачен своими страстями и болезнями. “О, какой же вы маленький ребенок, Лизавета Прокофьевна!” – обращается М. к генеральше Епанчинои, та соглашается, а потом вконец умучивает князя своими родительскими заботами. Конечно же, дитя и Аглая, но это ребенок вздорный, капризный, балованный. Большая часть романа посвящена Ипполиту, чахоточному юноше, который хочет “объясниться” с человечеством перед смертью, пытается застрелиться, пишет “Объяснение” и т. п. М. и тут понимает самую суть: Ипполит одинок, измучен своими комплексами и жаждет простого человеческого участия. Самая большая, непоправимая беда для князя – это Настасья Филипповна, лицо которой, впервые увиденное на портрете, поразило его соединением страдания и гордости.

Страдания Настасьи Филипповны становятся для М. мукой и ужасом – он не знает, как их лечить. Действие романа происходит на Гороховой, на Песках, то в Павловске, то на Петроградской, оно возбуждается атмосферой странного города. Петербург приобретает как бы свою власть над людьми и, в частности, над М., но это уже не та власть, которую имел город над Мечтателем в “Белых ночах”.

Та власть полна поэзии и юного очарования. Теперь перед нами другой город, вернее, тот же, но в другое время. Он уже не отделен от мира, связан с Европой железной дорогой. И то, что называют западной цивилизацией, причудливо отражается в российском зеркале.

В набросках к “Идиоту” на каждой странице преступление, деньги, продажа, карьера, суд и т. д. Все это выглядит путаной, рукой безумца рисуемой картиной. Одно страшное лицо возникает, тут же стирается, закрывается другим лицом, фигурой, только рукой, только глазом, но и в этом глазе – та же страсть, тот же ужас. По ходу создания романа прояснялся сюжет, и в центре его возник невероятный женский облик.

Он и поразил князя. Его, как слабого ребенка, затянула круговерть человеческих отношений, в центре которых – Настасья Филипповна. Он увидел ее, и теперь, о чем бы он ни думал, он живет только Настасьей Филипповной. Они, не сходясь, уже сошлись – у них общее одиночество и высота духовности.

Достоевский пишет в записной книжке: “Любовь христианская – Князь”. И трижды помечает на полях черновиков: “Князь Христос”. М. наделен даром “высшей любви”, лишенной расчетливости.

Но эта “высшая любовь” князя, который невинен и не знает женщин, превращается в муку для Настасьи Филипповны. Женщина знала (еще девочкой узнала) оскорбительную страсть развратного Тоцкого, потом она узнала страсть Рогожина, думавшего купить ее за сто тысяч. В князе она впервые “человека увидела”.

Увидела – и полюбила, хотя и таит это до времени. А князь ничего не таит, “ему бы только любить”. Поцеловать портрет Настасьи Филипповны для него – абсолютное, полное выражение чувства, не ждущего большей полноты.

С точки зрения обыкновенных людей, это идеализм, бесплатное рыцарство. Последнее подметила Аглая, прямо адресовав М. стихи о “рыцаре бедном”. “Что-то тяжелое и неприятное как бы уязвило князя”, когда он услышал это чтение. Его “высшая любовь” стала предметом восхищения, но вместе с тем и осмеяния. Аглая вторглась туда, где никому нет места, и нарушила то, что нарушать нельзя.

Вторжение Аглаи в интимную жизнь князя становится роковым: М. запутывается и в конце концов уже не знает, не может сказать, кого он любит, Аглаю или Настасью Филипповну. Он приходит к тому, что любит обеих; помимо воли князь сталкивает двух женщин в жестоком поединке. А потом князь М. окончательно запутывается – утешает Настасью Филипповну, покорно становится ее женихом, внешне спокойно принимает известие, что та убежала с Рогожиным, по всему городу ищет Настасью Филипповну и Рогожина, собственно, уже зная, что случилось. Рассудок князя не выдержал всего, что пришлось ему увидеть и пережить в России, – “князь попал опять за границу, в швейцарское заведение Шнейдера”.

На русской сцене в инсценировках “Идиота” выступали крупнейшие мастера театра. В 1899 году в Малом театре М. играл Н. И. Васильев, а в Александрийском Р. Б. Аполлон-ский. Знаменитым исполнителем этой роли был Н. Н. Ходотов.

В 1957 г. благодаря И. М. Смоктуновскому большим событием стал спектакль БДТ (постановка Г. А. Товстоногова). В 1958 г. в спектакле, поставленном А. И. Ремизовой в театре им. Вахтангова, князя М. сыграл Н. О. Гриценко. Среди многочисленных экранизаций романа выделяются фильмы А. Куросавы (1951) и И. А. Пырьева, в которых роль М. исполняли соответственно Р. Симура и Ю. В. Яковлев.

М. был одной из первых киноролей Ж. Филипа (1946). Неожиданный отклик образ князя М. нашел в Англии. В 1981 г. Кэтрин Мэнсфилд (1888-1923), писательница новозеландского происхождения, пишет свой лучший рассказ “Je Ne Parle Pas Francais” (Я не говорю по-французски), который называет своей “данью Любви”.

Для Мэнсфилд ее героиня Мышка, названная так, по всей видимости, не без влияния Ф. М. Достоевского, воплощает в себе идеал чистой любви и, возможно, музу поэзии. А в 1970-х гг. на этот образ как бы эхом откликнулся один из самых значительных английских писателей нашего времени, Джон Фаулз, создавший в романе “Башня из черного дерева” образ художницы Дианы, которую главный герой называет попеременно то Мышью, то Музой.

Об истории своего развития он рассказывает как о прошлом времени, сообщает биографическую справку. Он лечился в швейцарской деревне у Шнейдера, двадцать лет прожил, погруженный в безмолвие, в бессознательное состояние тихого безумия. Душевное заболевание сопровождалось и полным разъединением с людьми и природой.

Он вспомнил о пережитом, о моральном одиночестве уже в Петербурге после исповеди Ипполита, когда ночью, будучи на даче в Павловске, сошел в парк и оказался во власти каких-то смутных, видимо, подсознательных душевных движений, неясных и томительных предчувствий, беспокойных порывов. “Одно давно забытое воспоминание зашевелилось в нем и вдруг разом выяснилось.
Это было в Швейцарии, в первый год его лечения, даже в первые месяцы… Он раз зашел в горы, в ясный, солнечный день, и долго ходил с одною мучительною, но никак не воплощавшеюся мыслию. Пред ним было блестящее небо, внизу озеро, кругом горизонт светлый и бесконечный, которому конца-края нет. Он долго смотрел и терзался.

Ему вспомнилось теперь, как простирал он руки своп в эту светлую, бесконечную синеву и плакал. Мучило его то, что всему он совсем чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет его давно, всегда, с самого детства, и к которому он никак не может пристать… каждая “маленькая мушка”, которая жужжит около него в горячем солнечном луче, во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая-то травка растет и счастлива! один он ничего не знает, ничего не понимает, ни людей, ни звуков, всему чужой и выкидыш”.
К преодолению своего одиночества Мышкин приходит через дружбу с крестьянскими детьми и несчастной Мари, жестоко обманутой и брошенной. Его эксперимент достоин внимания: автор придаст ему огромное этико-философское значение. Очень восприимчивых детей, школьников, ненавидящих падшую женщину по примеру взрослых, из подражания им, князь обращает к чистейшему источнику жизни – к состраданию.

Он вызывает в их сердцах жалость и любовь к униженному человеку, объединяется с ними в заботах о Мари. Благодарная и чистая любовь к нему детей, их бескорыстная привязанность для Мышкина – источник счастья и радости.
В швейцарской деревне Мышкин в результате сближении с пародом “научился быть счастливым”. Жизнь в изображении Достоевского радостна любовью, единением человека с человеком. Любовь – последняя полнота и блаженство жизни.

Все живет для счастья, потому все живет любовью.
Образ князя Мышкина, кое в чем родствен образам наивных “естественных” людей в романах XVIII века. Подобно просветителям XVIII века, Достоевский, желая создать образ “нормального”, идеального человека, изолирует его от влияния общества, перенося князя в годы формирования его характера в Швейцарию, в обстановку полудикой, нетронутой природы, приобщая его к жизни детей и крестьян”. Но Фридлендер отметил и отличие Мышкина от идеального человека просветителей: “В противоположность образам “естественных людей” в литературе XVIII века, в образе князя Мышкина представление о естественном человеке противоречиво сочетается с представлением о болезни, о мучительных физических и нравственных страданиях, пережитых Мышкиным.

Душевное здоровье, которое является достоянием князя, это не прирожденное качество – оно куплено ценою тяжких мук, раздумий и испытаний, ценою пережитых сомнений, отчаяния в себе и окружающих”.
При всей своей наивности, правдивости, открытости Мышкин – носитель того идеала добра и любви, который связан с его этико-философскими воззрениями. Князь Мышкин сознательный деятель, сторонник практической этики христианства. Он вернулся в Россию с мыслью “учить”.

В момент, когда “слишком шумно и промышленно становится в человечестве” и до крайности обостряются антагонистические противоречия общества, приходит Мышкин, чтобы напомнить о том, что сострадание и является главным законом жизни, что любовь к ближним и есть источник радости и счастья.
Идея братского единения человека с человеком принимает в романе религиозно-нравственную форму как способность “простить и принять прощение”. Эгоистическое разъединение людей порождает зло морального одиночества, которое томит и делает их несчастными. Только братская ассоциация становится источником и нравственного удовлетворения и пронзительного ощущения счастья и гармонии жизни.

Все связаны друг с другом томительным ощущением зла и греха, сознанием вины, и только во взаимном прощении открывается “исход” и возможность почувствовать себя, так сказать, в составе Целого.
Отношения князя Мышкина с внешним социальным миром трактуются учеными как трагические. Носитель высокой романтической мечты о всеобщем братстве, Мышкин гибнет в мире дельцов, ростовщиков, в столкновении с ними. Как “князь-Христос” он противостоит моральному разложению, моральной деградации “верхов”, вовлеченных в водоворот первоначального капиталистического накопления 60-х годов.
В статье Ф. И. Евнина “Мышкин и другие”, написанной к столетию романа, говорится: “Образ Мышкина по замыслу Достоевского должен был быть только трагическим. Окружающая его среда решительно и страстно осуждается; ведь тема романа – гибель высокого и прекрасного (Мышкина, Настасьи Филипповны) в “век пороков и железных дорог”, когда “слишком шумно и промышленно становится в человечестве” – среди “очаровательного общества камелий, генералов и ростовщиков”. Исследователи руководствуются пониманием трагического как неразрешимого общественно-исторического конфликта, развертывающегося в процессе свободного действия человека и сопровождающегося страданием.