Трагедия любви в лирике А. А. Блока

Постепенно в лирике Блока будут чувствоваться раздвоенность и восприятие образа женщины через призму двух миров: близкого и скорбного «здесь» и лучшего, прекрасного «там». Так, вечная женственность и мудрость соединятся воедино со скорбной реальностью. Душа — ореол, идущий изнутри, окружает земную оболочку прозрачной хрупкой дымкой.

Именно в ней и заключена та вечная прелесть женщины, которую воспевали поэты всех веков. И это соединение двух миров возносит женщину в глазах поэта на пьедестал богини.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче…
Она близка, вполне реальна и в то же время недосягаема, как божество. «…Я знаю — ты здесь, ты близко — ты там». Возможно, что именно эта удивительная способность видеть в женском образе божественное начало во многом определила отношение Блока к женщине. Живя реальной жизнью, среди людей, он отчетливо видел, как быт и серая обыденность давят на женщину и губят в ней тот светлый образ, воплощение которого в жизни он искал. Возникает образ женщины на фоне социальных проблем, и горькая действительность все более плотно окружает пыльной завесой «светлый образ»:
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И кто эта девушка без имени? Кто она — сон или действительность? Богиня или падшая?

Святая или преступница? Девушка, которая в пьяном бреду представлялась поэту земным воплощением «святого образа»:
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне…
…И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука…
Эти горечь и боль становятся основными мотивами в стихах Блока. И поразительно ужасными открываются контрасты между двумя мирами:
Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая…
…Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей — довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена — все больно.
Женщина создана для того, чтобы любить и быть любимой. Но если судьба распорядилась иначе и быт раздавил ее, то чья в том вина? Блок, конечно, видел и понимал это. И потому, наверное, в его стихах женщина всегда будет жертвой, всегда будет оправдана:
Я не только не имею права,
Я тебя не в силах упрекнуть
За мучительный твой, за лукавый,
Многим женщинам сужденный путь.
Возможно, это явилось одной из главных причин того, что любовь и судьба женщины в лирике Блока всегда трагичны. Женские образы из стихотворений «Перед судом» и «На железной дороге » впоследствии выльются в образ Катьки в поэме «Двенадцать». И Катька явится олицетворением трагической женской судьбы и трагической жизни людской, ибо по положению женщины можно судить о жизни общества.

И если несчастна женщина, если осквернена любовь — самое святое, что может быть в человеке, то как может быть счастливою жизнь? Быт и серость жизни реальной женщины отодвинули
дымчатый образ, и пришел ему на смену другой, вполне конкретный. Образ той «страстной, безбожной, пустой, незабвенной». Любовь к этой женщине подобна искре.

Она загорается, мгновения светит безумным светом, чтобы испить наслаждение жизни до дна и чтобы так же скоро погаснуть, сгореть.
И пусть она «безбожная, пустая», и пусть пыль повседневности окутала ее, она всегда будет не грешницей, а мученицей. И любовь к женщине для Блока останется светлым и святым чувством, которое он сумел сохранить и пронести через все творчество.
В снах печальных тебя узнаю
И сжимаю руками моими
Чародейную руку твою.
Повторяю далекое имя…