Простит ли нас Земля (СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ: ЧЕРНОБЫЛЬ В СЕРДЦЕ КАЖДОГО)

(СОЧИНЕНИЕ НА ТЕМУ: ЧЕРНОБЫЛЬ В СЕРДЦЕ КАЖДОГО)

В давние времена среди русских крестьян находились такие философы-самоучки, которые странствовали по де­ревням и зарабатывали себе на хлеб прогнозами на буду­щий урожай. А еще – гаданием по Апокалипсису. Дела­лось это так: книга раскрывалась наугад, и на какой стра­нице она открылась, те библейские стихи зачитывались и трактовались.

Поэтому неудивительно, что в этих пред­сказаниях были и “птицы с железными клювами” (буду­щие самолеты и космические ракеты), и паутина, опутав­шая

весь мир (современный интернет).

Была в них и губительная большая звезда, павшая с неба. “При чем здесь она?” – спросите вы. А при том, что “большая звезда, горящая подобно светильнику”, которая “пала на третью часть рек и на источники вод” после того, как “третий Ангел вострубил”, называется полынь. В юж­норусских говорах полынь – это “чернобыльник”, а в ук­раинском языке – “чернобыль”.

Совершенно странное совпадение с названием украинского городка, в котором 26 апреля 1986 года в 1:23 по московскому времени сбылось едва ли не самое мрачное предсказание Апокалипсиса.

В

тот день и час, когда произошла чернобыльская тра­гедия, начался иной отсчет времени. Без преувеличения можно сказать, что человечество вступило в новую эпо­ху своего развития. И этот момент зафиксировали часы на стене в зале управления Чернобыльским атомным реакто­ром.

История не только России, но и всего человечества разделилась на два времени: “дочернобыльский” и “после-чернобыльский”.

Естественно, как и во всякой другой подобной ситуа­ции, не могли не возникнуть традиционные русские вопросы: как это случилось и кто же был виноват? На­пример, академик A. M. Панченко так ответил на эти воп­росы: “Виноват не ядерный распад, а распад духовный великого народа на три “независимые” нации. Местечко­вый национализм потребовал поставить на место директо­ра ЧАЭС Па-наса, тот тут же пристроил заместителем Грицька из одной деревни, а Грицько взял в завхозы на теплое местечко кума Тараса…

После этого Чернобыльс­кая атомная станция уже просто не могла не взорваться”.

Академик А. М. Панченко – литературовед. Он дал от­вет с позиций гуманитария. А вот академик Легасов, спе­циалист в области ядерной физики, ответил на тот же вопрос совершенно по-другому.

После осмотра места про­исшествия и предварительной оценки возможных послед­ствий аварии ученый покончил жизнь самоубийством. Вы­вод академика Панченко вроде бы подтверждается сооб­щениями прессы о другой АЭС на Украине, где власти “раскрыли” десяток управленцев, работающих на ответ­ственных должностях по “липовым” дипломам. Но мне ка­жется, что нам не следует забывать и о поступке акаде­мика Легасова.

Два взгляда на одно явление чем-то напоминают нам известный спор между лириком и физиком, который был популярен в нашей литературе в 20-30-е годы XX века. Тогда, в годы первых пятилеток, призыв к коренному переустройству мира вызвал в нашей стране широкий энтузиазм. Этот бурный порыв был результатом внедре­ния новой идеологии, выраженной в русском варианте “Интернационала” следующими словами:

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим:

Кто был никем, – тот станет всем.

Начинаешь понимать, что неслучайно именно “Интер­национал” многие годы после революции 1917 года являлся государственным гимном нашей страны.

Те, кого мы называем лириками, говорили, что не сто­ит торопиться; в каждом деле нужно быть осмотритель­ным. У тех, кто придерживался этой точки зрения, как мне кажется, еще присутствовали представления о воз­можных трагических последствиях глобальной технокра­тии – о душе, об ответственности перед собой, природой и будущими поколениями.

Физики отстаивали совершенно иную позицию. Они на­прочь отвергали всякие гуманистические предостереже­ния, считая их обыкновенным словоблудием.

Так с покорения родной природы начиналось глобаль­ное переустройство мира.

Поставив традиционный русский вопрос: “Кто вино­ват?”, мы должны задаться не менее традиционным русским вопросом: “Что делать?” Отвечая на него, необходимо понимать, что прогресс остановить невозможно. Как невоз­можно ради возрождения природы вернуться к образу жизни наших предков. Однако идя по пути научного прогресса, всегда и везде нужно помнить о его возможных послед­ствиях и для человека, и для природы.

Перефразируя вра­чей, можно сказать: лучше предупреждать катастрофы, чем потом ликвидировать их последствия.