Краткое содержание: Белая гвардия, Часть третья

Часть третья

Через некоторое время Алексей пришел в себя. Рядом с ним сидела Елена. Турбин спросил ее о не­известном и узнал, что это племянник Тальберга из Житомира, Ларион Суржанский.

У него про­изошла какая-то драма, и мать умоляет их поза­ботиться о нем. Ларион, по словам Елены, оказался редкостным балбесом и начал с того, что расколо­тил весь чайный сервиз. Он попросился к Турби­ным жить.

Алексей и Елена решили его оставить, но с условием, что тот будет соблюдать правила до­ма Турбиных. Лариосика решили поселить в книж­ной, поставив

туда кровать и столик, а сервиз прос­тить.

Когда Елена вышла в столовую, гость кинулся к ней, обещая купить новый сервиз. Хозяйка его успокоила и предложила располагаться. Ларио­сик вышел в другую комнату, вспорол подкладку и вытащил пухлую пачку денег. Ее он передал Елене, которая, покраснев, приняла деньги.

Гость начал рассказывать, с какими трудами он доби­рался из Житомира, однако Елену позвал Алек­сей, и она выбежала из комнаты.

Турбины не выходили из дома и ничего не знали о судьбе Мышлаевского и Карася. Анюта, бледная, с тревожными глазами управлялась по хозяйству. Лариосику очень понравилось

жилье Турбиных. Помогая устанавливать для себя кровать в книж­ной, Ларион сильно прищемил Николке руку, и тот взвыл, негромко, но так сильно, что из другой ком­наты прибежала Елена.

Гость стал оправдываться и извиняться. Руку поместили под струю холод­ной воды, и скоро стало ясно, что ничего страшно­го не произошло.

К вечеру у Алексея поднялась высокая темпе­ратура. Он боялся только одного — потерять руку. Температура поднималась, рвущая боль в левой части груди отупела. Когда рана особенно беспо­коила больного, он сбрасывал пузырь со льдом и сползал поглубже под одеяло.

Николка слонял­ся из комнаты в комнату. Ждали врача. Наконец Елена сама решила пойти за ним вместе с Лариосиком, одев того в штатское.

Алексей бредил.

Николка с Лариосиком тщательно смазали при­несенный юношей кольт и Алешин браунинг. Бы­ло решено спрятать компрометирующие вещи в жестяную коробку и прикрепить ее с обратной стороны Николкиной форточки. Окна выходили вплотную на стену следующего дома, поэтому ко­робка никому не была видна с улицы.

В три часа ночи Елена решила, что врач уже не придет. Сговорились сказать всем соседям, что у Алексея тиф.

Убегая дворами от мадам Анжу, Турбин вышел прямо на каких-то людей в серых шинелях, пы­тавшихся его остановить. Когда он обернулся, те признали в нем офицера и открыли стрельбу. Доктор бросился бежать.

Преследователи не отс­тавали. Алексей выбежал к какой-то калитке и увидел женщину, которая звала его к себе. Тур­бин побежал за незнакомкой.

Пробежав во вто­рую калитку, они стали подниматься по лесенке, вдруг доктор упал на левое колено. Женщина под­хватила его за руку и втащила в дом. Очнувшись через несколько минут, Алексей попытался оста­новить кровь.

Женщина помогла ему затянуть жгут, а затем уложила на кровать. Турбин волновался за своих, однако не мог сразу выйти из дома. Он познакомился со своей спасительницей, Юлией Александровной Рейсс.

Всю ночь Турбин пробыл у Юлии. Утром она дала ему одежду мужа и на случайном извозчике перевезла домой.

Вечером у Турбиных появился Мышлаевский. Анюта открыла ему дверь и сразу же сообщила о ранении Алексея. Зайдя в комнату, Виктор позна­комился с Ларионом, приняв его сначала за врача.

Турбиных посетили трое врачей, которые по­ставили Турбину диагноз: помимо раны, сыпной тиф.

Мышлаевский при встрече поссорился с Шервинским, говоря, что всю «штабную, ораву в сор­тире нужно утопить». Карась утихомирил подни­мающуюся ссору.

Николка попросил, чтобы разговаривали тише, нельзя беспокоить больного. В наступившей тиши­не стало слышно, что у Василисы на первом этаже гости. Лариосик познакомился с друзьями Турби­ных и составил им винт. В самый разгар игры заз­венел звонок.

Принесли телеграмму от матери Ла­риосика в шестьдесят три слова. Не успела Елена прочитать несколько слов, как поднялся грохот. Гости и хозяева в первую минуту подумали, что это обыск.

Когда открыли дверь, обнаружили за ней еле державшегося на ногах Василису.

Уже с обеда Лисович был не в духе: жена не уго­дила с блюдами. Затем они вместе кнопками при­шпиливали к внутренней стороне стола денежные бумажки. За вечерним чаем Василиса поделился своими догадками на счет Алексея, он понял, что того ранили.

Позвонили в дверь, и испуганный Ва­силиса пошел открывать. Пришедшие сказали, что пришли к нему с обыском. Первым делом не­званые гости принялись за обои в кабинете хозяина.

Довольно скоро они обнаружили тайник, а в нем — деньги. Узколицый с волчьими глазами радостно вскрикнул: «Що я казав?» Далее с таким же успе­хом была разгромлена спальня. Одному из при­шедших приглянулись Василисины ботинки, и он тут же их надел. Гости практически полностью переоделись во все хозяйское, не забывая угро­жать скорой расправой.

Уходя, пришедшие при­казали написать Лисовичу расписку в том, что он выдал им вещи. Сверху в это время открылась дверь, и грянул голос Мышлаевского, получавше­го телеграмму. Когда шаги стихли, пришедшие, наказав хозяину никуда не ходить и не жаловать­ся, быстро ушли. У жены Василисы Ванды тут же случилась истерика, она посылала мужа в штаб жаловаться.

Лисович поднялся к соседям.

Василиса рассказал, что разбойники угрожали двумя револьверами, один из которых был с це­почкой. Николка бросился в свою комнату и об­наружил, что коробка с оружием, вывешенная за форточку, исчезла. Оказывается, грабители хоте­ли забраться к Василисе через окно в кладовке, но обнаружили решетку.

А еще их внимание прив­лекла жестяная коробка, висящая за окном на втором этаже, ee-то они и сняли.

Ночью Николка, Мышлаевский и Лариосик на­глухо забили короткими досками пространство меж­ду домами. Затем на чердаке также забили слухо­вое окошко. Позже ночью в квартире Лисовких в качестве охраны остался Карась.

Хозяева пот­чевали гостя маринованными грибами, телятиной и вишневым вареньем.

Николка, обегав полгорода, наконец, узнал ад­рес, имя и отчество Ная. Когда он пришел по адресу и позвонил, его долго не хотели пускать. Наконец юношу, представившегося студентом, впустили в переднюю. Его встретила дама в пенсне, и Ни­колка понял, что это мать Ная.

Она устремила на гостя упрямый, блестящий взор, а через какое-то время звонко крикнула, что Феликса убили. Вы­бежала сестра убитого. Николка рассказал, что Най умер, как герой, что он вовремя прогнал всех юн­керов, прикрывая их огнем, а сам погиб. Расска­зывая, юноша не мог сдержать слез.

Сестра Ная Ирина, его мать, Николка и хозяйка квартиры ре­шили, что нужно найти тело командира.

Внутри страшного здания стоял тяжелый запах. Николка хотел оставить Ирину на улице, однако она пошла с ним. Задобрив сторожа денежной бу­мажкой, молодые люди смогли зайти к профессо­ру, чтобы спросить разрешение забрать труп.

Ная похоронили в гробу, во френче без погон, с арши­ном пестрой Георгиевской ленты на груди.

Алексей Турбин стал умирать днем двадцать второго декабря. Уже веяло Рождеством. Елена нетвердыми шагами вышла из турбиновской ком­наты и скрылась в своей спальне.

Карась, Мышла­евский и Лариосик боялись увидеть ее лицо. В сво­ей комнате плакал Николка.

Консилиум, снова собравшийся у постели Алек­сея, пришел к выводу, что надежды никакой нет. Елена долго смотрела на брата, она поняла, что Алексей умирает. Больной давно уже был без соз­нания и не Понимал того, что происходит вокруг него.

Елена зажгла лампадку и молча положила первый земной поклон. Мышлаевский предложил позвать священника, однако без разрешения хо­зяйки так и не решился.

Елена исподлобья смотрела на икону Богомате­ри, упрекая ее в бедах, случившихся с семьей. По­том не выдержала и стала просить ее послать чу­до. Елена в исступлении молилась до тех пор, пока неожиданно не распахнулась дверь и не появился Николка.

Он позвал сестру к Алексею.

Турбин, восковый, как свеча, лежал весь в поту, грудь неровно вздымалась в прорези рубахи. Он вдруг открыл глаза и слабым голосом сказал, что наступил кризис, что он выживет. Врач в вол­нении вводил в руку больного лекарство.

Незаметно пролетел январь. В начале февраля по квартире прошелся «воскресший» Турбин. Он из­менился, у углов рта навсегда присохли две склад­ки, глаза стали угрюмыми и неулыбчивыми. Алек­сей думал о Петлюре, о Лариосике, о Шервинском и о своей сестре.

Мысли прервал звонок. Турбин попросил Анюту принять звонившего, если это па­циент. В кабинете доктор рассмотрел посетителя, худенького молодого человека в сереньком френ­че, который сообщил, что у него сифилис.

Во вре­мя беседы пациент говорил, что во все виноват предтеча антихриста, Михаил Семенович Шполян­ский, уехавший в Москву, в город дьявола. Турбин выписал больному лекарства и посоветовал по­меньше читать Апокалипсис.

Еще не поправившись окончательно, Алексей на­шел Рейсс и подарил ей красивый кованый брас­лет. Ему нравилась эта женщина, и он попросился еще раз прийти к ней в гости. Она разрешила.

Тур­бин обратил внимание на карточку черноволосого человека. Юлия сказала, что это ее двоюродный брат Шполянский, и потупила глаза.

У Турбиных в этот важный и исторический день опять собралось все общество. Все слушали Шер­винского, который рассказывал, что на Город ту­чей идет войско, у солдат которого пятиконечные звезды на папахах. Василиса принес Елене пись­мо из Варшавы, в котором ей сообщили, что Таль­берг рассказал всем, что они развелись, более того, он собирается жениться на Лидочке Герц.

Елена передала послание вошедшему в ее комнату Алек­сею. Он пробежал письмо глазами, выдрал из ра­мы портрет Тальберга и разорвал его в клочья. Еле­на заревела и уткнулась брату в грудь.

Ночь расцветала. В бараке телеграфа ярко го­рели три окна. По платформе взад и вперед бега­ли какие-то люди.

У бронепоезда ходил человек в длинной шинели. На броневом брюхе чернела надпись «Бронепоезд «Пролетарий»».