Краткое содержание: Белая гвардия, Часть вторая

Часть вторая

В пятнадцати верстах от Города проснулся пол­ковник Козырь-Лешко. Многие годы проработав сельским учителем, в 1914 г. Козырь попал на вой­ну. Оказалось, что это его призвание, поэтому уже в 1917 г. он был произведен в офицеры, а в 1918 г. являлся полковником петлюровской армии. Он при­казал своим хлопцам выбираться из хат.

Вскоре полк качался в седлах. Прошли Белый Гай, про­пустив вперед себя полторы тысячи пехоты. У под­ступах к Городу собирались военные силы.

Озябшие цепи юнкеров переходили ближе к сердцевине Го­рода.

Поезд

еще одного петлюровского командира Торопца стоял под Городом, обложенным со всех сторон. Торопец сам разработал план, согласно которому городская армия должна была быть от­тянута в предместье Куреневки. Тогда сам коман­дир мог бы ударить в Город в лоб. С левого флан­га на правый передвигался черношлычный полк Козыря-Лешко.

С правой стороны от него уже за­вязался бой.

Полковника Щеткина уже с утра не было в шта­бе, поскольку и штаба как такового уже не суще­ствовало. Сначала исчезли двое адьютантов пол­ковника. Затем и сам Щеткин вышел в штатском мохнатом пальто и в шляпе пирожком.

Он прие­хал в

Липки, в маленькую, хорошо обставленную квартирку, поцеловался с полной золотистой блон­динкой и отправился спать. Никто ничего не пони­мал в Городе. Здесь одновременно были и гетман (никто еще не знал о таинственном его исчезнове­нии), и его сиятельство князь Белоруков, и гене­рал Картузов, формирующий дружины для за­щиты Города.

Люди не понимали, почему эшелон за эшелоном к Городу подходили петлюровские части. Может быть с Петлюрой соглашение? Тогда почему белые офицерские пушки стреляли по под­ступающим к Городу? Полная неразбериха цари­ла в Городе днем четырнадцатого декабря.

Все ре­же раздавались звонки в штабах. Наконец зазву­чали пулеметы прямо на улицах Города.

Полковник Болботун, уставший ожидать указа­ний полковника Торопца, приказал своему подмерз­шему конному полку двигаться к железнодорожно­му полотну, опоясывающему город. Он остановил пассажирский поезд, привезший в Город новую партию москвичей и петербуржцев со сдобными бабами и лохматыми собачками. Болботуна не жда­ли, поэтому он беспрепятственно вошел в Город, встретив сопротивление только у колонного учи­лища.

Полковник остановился, думая, что ему про­тивостоят большие силы. Однако защитников все­го оказалось тридцать человек юнкеров и четыре офицера с одним пулеметом. Центр Города момен­тально опустел.

Полковник прошел полверсты от Печерской площади до Резниковой улицы, пока к отступаю­щим юнкерам не подоспела немногочисленная под­мога в лице четырнадцати офицеров, трех юнкеров, одного студента, одного актера и одной черепахи. Они не смогли противостоять Болботуну. Должны были подойти четыре машины, однако из-за Ми­хаила Семеновича Шполянского, командира вто­рой машины, этого не произошло.

Шполянский был превосходным оратором, чтецом. Рассуждая о том, зачем им защищать гетмана, Михаил Семе­нович постепенно завоевал любовь двух шоферов и механиков. В результате они подготовили три машины к бою таким образом, что ни одна из них не могла двинуться с места. Утром капитан Плешко потребовал механика, но тот исчез.

Пронесся слух, что тот заболел сыпным тифом. Прапорщик Шполянский, как и Щур, тоже бесследно пропал. Еще через некоторое время из дивизиона исчезли артиллеристы Дуван и Мальцев и еще парочка пу­леметчиков.

В полдень исчез и сам командир диви­зиона капитан Плешко.

Часть полковника Най-Турса трое суток бро­дила по сугробам под Городом, пока наконец не вернулась в город. Полковник заботился о своих подчиненных, поэтому сто пятьдесят юнкеров и три прапорщика были одеты в валенки и папа­хи. В ночь на четырнадцатое Най-Турс рассмат­ривал карту Города. Штаб не беспокоил, только днем приехал юнкер и привез записку, в которой приказывалось охранять Политехническое шос­се.

Именно на часть полковника вышел Козырь-Ляшко. По цепям юнкеров прокатился грохот за­творов: по приказу командира они приняли бой. Силы были нервны, и Най-Турса стал отступать в город. Оказавшись в Брест-Литовском переулке, полковник выслал разведку узнать, где находят­ся расположения других частей, защищающих Го­род.

Юнкера вернулись, не обнаружив никаких час­тей. Командир повернулся лицом к цепям и зычно отдал необычную команду.

В это время в бывших казармах на Львовской улице томились двадцать восемь юнкеров из пе­хотной дружины под командованием старшего по званию – Николки Турбина. Командир отдела, штабс-капитан Безруков и два прапорщика, еще утром отправившись в штаб, не вернулись. Около трех часов раздался телефонный звонок и прика­зал вывести команду по маршруту.

Алексей Турбин проспал мертвым сном до двух часов дня. Молодой человек заметался по комнате. В спешке забыв свой гражданский паспорт на сто­ле и попрощавшись с Еленой, он выскочил из дома.

Сестра осталась дома с несчастным лицом.

Врач сел на извозчика и поехал по направле­нию к музею. Доехав до места, он увидел воору­женную толпу. Алексей испугался, что опоздал. Он побежал к Анжу и застал там полковника Ма­лышева, который зачем-то сбрил усы.

Военный преобразился и походил на довольно плотного студента. Полковник объяснил ничего не подозре­вавшему Алексею, что штабы их предали и он распустил дивизион, Петлюра в городе. Военный посоветовал ему поскорее снять погоны и бежать через черный ход. Затем он развернулся и скрыл­ся.

Турбин снял свои погоны, сунул их в печь, под­жег, а затем последовал за своим бывшим коман­диром.

Николка провел своих бойцов через весь Город по маршруту и остановился в одном из переулков. Вдруг загремели выстрелы, и юноша увидел, как такие же юнкера в бешеном беге посыпались по переулку. Вскоре Николка столкнулся с Най-Турсом, который сорвал с него погоны и приказал бросить оружие и спасаться по домам.

Через не­сколько минут переулок опустел. Николка отка­зался, намереваясь пустить в ход пулемет. Пол­ковник ругал кого-то за то, что чуть не погубили ребят.

Он опять обратился к юноше, приказывая ему бежать. Николка не успел спросить команди­ра, что все это значит, как того убило осколками. Молодой человек почувствовал страх, он сунул кольт в карман и помчался по переулку. В одном из дворов его схватил дворник, крича, что нужно держать “юнкерей”.

Николка вырвался и достал кольт. Дворник пал на колени и взвыл диким голо­сом. Юноша хотел выстрелить, однако оружие оказалось разряженным.

Тогда он ударил вопя­щего мужика кольтом. Тот побежал в переулок, из которого вбежал Николка. Молодой человек оказался в ловушке, он знал, что дворник сию же минуту созовет сюда петлюровцев.

Кое-как, рас- кровив руки, он перелетел через стену, попав в та­кой же двор.

С трудом добравшись до дома, Николка узнал у Елены, что Алексей еще не возвращался. Сест­ра сильно беспокоилась за старшего брата и нику­да не отпускала младшего. Наконец Николка вышел во двор, борясь с желанием влезть на снежные вы­соты, посмотреть, что делается в Городе.

Вернув­шись домой, юноша уснул как убитый. Елена про­ждала Алексея всю ночь.

Николка проснулся оттого, что какой-то неиз­вестный жаловался на свою неверную любовницу. Он приехал из Житомира и сообщил юноше, что его брат приехал вместе с ним. Николка услышал голос Елены и побежал в столовую. Там на диванчике под часами в чужом пальто и черных чужих брюках ле­жал Алексей Турбин, которого привезла какая-то дама.

Он был ранен. Николка сбегал за врачом.

Через час в комнате везде валялись красные обрывки бинтов, на полу стоял таз, полный крас­ной воды. Алексей уже пришел в сознание и пы­тался что-то сказать. Врач заверил родственни­ков, что кость и большие кровеносные сосуды не задеты, однако предупредил, что может быть на­гноение из-за обрывков шинели, попавших в рану.

Турбина раздели и перенесли на кровать.

Неизвестный никак не принимал участия в хло­потах, только смотрел то на разбитые тарелки, то на Елену. Денег врач не взял. Пообещав зайти ве­чером и молчать обо всем произошедшем, доктор ушел.