ДУШИ «ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ» В ТВОРЧЕСТВЕ Н. В. ГОГОЛЯ
При издании поэмы «Мертвые души» Го-
голь пожелал сам оформить титульный лист.
На нем была изображена коляска Чичикова,
символизирующая путь России, а вокруг —
множество человеческих черепов. Опублико-
вать именно этот титульный лист было очень
важно для Гоголя, как и то, чтобы книга вы-
шла в свет одновременно с появлением кар-
тины Иванова «Явление Христа народу». Те-
ма жизни и смерти, а также тема возрождения
красной нитью проходят через творчество
Гоголя. Свою задачу Гоголь видел в исправле-
человеческих, и попытки эти были предпри-
няты через театр, в гражданской деятельнос-
ти, преподавании и, наконец, в творчестве.
«На зеркало неча пенять, коли рожа кри-
ва», — гласит пословица, взятая эпиграфом к
«Ревизору». Пьеса и является этим зеркалом,
в которое должен был посмотреться зритель,
чтобы увидеть и искоренить свои никчемные
страсти.
Гоголь считал, что, лишь указывая людям
на их недостатки, он поможет исправить их
и оживить души. Нарисовав страшную кар-
тину нравственного падения, он заставляет
читателя
рах на хуторе близ Диканьки» кузнец Ва-
кула «малюет черта» с мыслью о спасении.
Подобно своему герою, Гоголь продолжает
изображать чертей во всех последующих
произведениях, чтобы с помощью смеха при-
гвоздить к позорному столбу пороки челове-
ческие. «В религиозном понимании Гоголя
черт есть мистическая сущность и реальное
существо, в котором сосредоточилось отри-
цание Бога, вечное зло. Гоголь как художник
с помощью смеха исследует природу этой
мистической сущности; смех Гоголя — это
и борьба с адом за «душу живую».
«Ревизор» не принес желаемого резуль-
тата, несмотря на то, что пьеса имела боль-
шой успех. Современники Гоголя не смогли
оценить ее значение. Задачи, которые писа-
тель пытался решить, не были выполнены.
Гоголь осознает необходимость иной формы
и иных путей воздействия на человека. Его
«Мертвые души» — это синтез всех возмож-
ных путей борьбы за души человеческие.
Произведение вмещает в себя как прямой
пафос и поучения, так и художественную
проповедь, иллюстрированную изображени-
ем самих «мертвых душ» — помещиков и го-
родских чиновников.
Лирические отступления также придают
произведению смысл художественной пропо-
веди и подводят своеобразный итог изобра-
женным страшным картинам жизни и быта.
Апеллируя ко всему человечеству в целом
и рассматривая пути духовного воскресения,.
Гоголь в лирических отступлениях указыва-
ет на то, что «тьма и зло заложены не в со-
циальных оболочках народа, а в духовном
ядре» (Н. Бердяев). Предметом изучения пи-
сателя становятся души человеческие, изоб-
раженные в страшных картинах «недолж-
ной» жизни.
Уже в самом названии поэмы Гоголем оп-
ределена ее задача. Последовательное выяв-
ление мертвых душ на «маршруте» Чичико-
ва влечет за собой вопрос: в чем причины той
мертвечины? Одна из них состоит в том, что
люди забыли свое прямое назначение. Еще в
«Ревизоре» чиновники уездного города заня-
ты чем угодно, но только не своими прямыми
обязанностями. Они представляют собой ско-
пище бездельников. В судебной конторе раз-
водят гусей, разговор, вместо государственных
дел, идет о борзых собаках, а в «Мертвых ду-
шах» глава и отец города — губернатор занят
вышивкой по тюлю. Эти люди потеряли свое
место на земле, они занимают промежуточ-
ное состояние — между жизнью земной и
жизнью потусторонней.
Городские чиновники в «Мертвых душах»,
«Шинели» также заняты лишь пустослови-
ем и бездельем. Вся заслуга губернатора го-
рода NN состоит в том, что он посадил «рос-
кошный» сад из трех жалких деревьев. Сто-
ит отметить, что сад как метафора души ча-
сто используется Гоголем (вспомним про сад
у Плюшкина). Три чахлых деревца — олице-
творение душ городских обитателей. Души
их так же близки к смерти, как эти несчаст-
ные посадки губернатора.
Помещики «Мертвых душ» тоже забыли
о своих обязанностях, начиная с Манилова,
который вообще не помнит, сколько у него
крестьян. Ущербность его подчеркивается
детальным описанием его быта — недоделан-
ными креслами, вечно пьяной и вечно спящей
дворней. Он не отец и не хозяин своим кресть-
янам: настоящий помещик, по патриархальньйи
представлениям христианской России, должен
служить нравственным примером для своих де-
тей — крестьян, как сюзерен для своих васса-
лов. Но человек, забывший Бога, человек, у ко-
торого атрофировалось понятие о грехе, никак
не может быть примером.
Обнажается вторая и не менее важная
причина омертвления душ по Гоголю — это
отказ от Бога. По дороге Чичиков не встретил
ни одной церкви. «Какие искривленные и не-
исповедимые пути выбирало человечест-
во!» — восклицает Гоголь. Дорога России ви-
дится ему ужасной, полной падений, болотных
огней и соблазнов. Но все-таки это дорога
к Храму, ибо в главе о Плюшкине мы встре-
чаем две церкви; готовится переход ко второ-
му тому — «Чистилищу» — из первого — «ад-
ского». Этот переход размыт и непрочен, как
и намеренно размыта Гоголем в первом томе
антитеза «живой — мертвый».
Писатель намеренно делает нечеткими
границы между живым и мертвым, и эта ан-
титеза обретает метафорический смысл.
Предприятие Чичикова предстает перед на-
ми как некий крестовый поход. Он как бы со-
бирает по разным кругам ада тени покойни-
ков с целью вывести их к настоящей, живой
жизни. Манилов интересуется, с землей ли
хочет купить души Чичиков. «Нет, на вы-
вод», — отвечает Чичиков. Можно предполо-
жить, что Гоголь здесь имеет в виду вывод из
ада. Именно Чичикову дано сделать это —
в поэме он один имеет христианское имя —
Павел, которое еще к тому же намекает на
апостола Павла. Начинается борьба за ожив-
ление, то есть за превращение грешных,
мертвых душ в живые на великом пути Рос-
сии к духовному спасению.
Но на этом пути встречается «товар во
всех отношениях живой» — это крестьяне.
Они оживают в поэтичном описании Собаке-
вича, потом в размышлениях Павла Чичикова
как апостола и самого автора. Живыми оказы-
ваются те, которые положили «душу всю за
други своя», то есть люди самоотверженные и,
не в пример забывшим о своем долге чиновни-
кам, делавшие свое дело. Это Степан Пробка,
каретник Михеев, сапожник Максим Телят-
ников, кирпичник Милушкин.
Оживают крестьяне при переписывании
Чичиковым списка купленных душ, когда
сам автор начинает говорить голосом своего
героя. В Евангелии сказано о том, что, если
кто «захочет спасти душу свою», тот ее поте-
ряет. Вспомним Акакия Акакиевича, кото-
рый пытался сэкономить на чем угодно, лишь
бы заполучить замену живой души — мерт-
вую шинель. Его смерть, хотя и вызывает со-
чувствие, не была переходом в лучший мир,
а только превратила его в бесплотную тень,
наподобие теней-призраков в царстве Аида.
Так, житийная оболочка этой повести напол-
нена вовсе не житийными подвигами. Весь
аскетизм и все отшельничество Акакия Ака-
киевича направлены не на спасение души,
а на получение ее эрзаца — шинели. Ситуа-
ция эта также обыгрывается в повести «Иван
Федорович Шпонька и его тетушка». Там во
сне героя жена превращается в материю, из
которой «все шьют сюртуки». Слово «жена»
в произведениях Гоголя часто замещается
словом «душа». «Душа моя», — обращаются
к своим женам Манилов и Собакевич.
Но движение в сторону омертвления в
«Шинели» (Акакий Акакиевич становится те-
нью), в «Ревизоре» (немая сцена) и в «Мерт-
вых душах» используется как бы с обратным
знаком. История Чичикова также дана как
житие. Маленький Павлуша в детстве всех
поражал своей скромностью, но затем он на-
чинает жить только «для копейки». Позднее
Чичиков предстает перед обитателями горо-
да NN как некий «благородный разбойник»
Ринальдо Ринальдини или Копейкин,-защит-
ник несчастных. Несчастные — это души, об-
реченные на адские страдания. Он кричит:
«Они не мертвые, не мертвые!». Чичиков вы-
ступает их защитником. Примечательно, что
Чичиков даже возит с собой саблю, как апос-
тол Павел, у которого был меч.
Самое знаменательное превращение
происходит при встрече апостола Павла с
апостолом-рыболовом Плюшкиным. «Вон наш
рыболов пошел на охоту», — говорят о нем му-
жики. В этой метафоре заложен глубокий
смысл «вылавливания душ человеческих».
Плюшкин, в рубище, как святой подвижник,
вспоминает о том, что он должен был «вылавли-
вать» и собирать вместо бесполезных вещей —
души человеческие. «Святители мои!» — вос-
клицает он, когда эта мысль озаряет его подсо-
знание. Читателю также сообщается житие
Плюшкина, что в корне отличает его от других
помещиков и сближает с Чичиковым. Из мира
античности Чичиков попадает в раннехристи-
анский мир Плюшкина.
Лирическая стихия после посещения
Плюшкина Чичиковым все больше и больше
захватывает роман. Одним из самых одухо-
творенных образов является губернаторская
дочка; она написана совсем в другом ключе.
Если Плюшкину и Чичикову еще предстоит
вспомнить о своем назначении спасения душ,
то губернаторская дочка, подобно Беатриче,
указывает путь к духовному преображению.
Такого образа нет ни в «Шинели», ни в «Ре-
визоре». В лирических отступлениях выри-
совывается образ другого мира. Чичиков вы-
езжает из ада с надеждой о возрождении
душ, превращении их в живые.