Брюсов, поэзия и позиция

Имя Брюсова неискоренимо вошло в историю русской литературы. Брюсов известен как прославленный поэт и ученый, обладающий огромным запасом знаний и многосторонней культурой, как вождь русского символизма, как прозаик и переводчик, как литературный критик, исследователь Пушкина, знаток и историк русской, французской, римской и армянской поэзии, теоретик стиха и вместе с тем как один из тех немногих законодателей индивидуалистического искусства, которые после Октября порвали с буржуазным миром и перешли на сторону победившей революции. Все

это обеспечивает внимание к Брюсову.

И тем не менее непосредственное отношение читателей к его творчеству сложно и разнородно. Образ его поэзии не вполне сложился в сознании читателей, мерцает и колеблется. Мнения о Брюсове разноречивы и часто основательны в своей противоположности. И эти разноречия и колебания в понимании и в оценке Брюсова можно осмыслить и объяснить.

В них отражается не только естественное драматическое столкновение вкусов сменяющих друг друга поколений, но и индивидуальные особенности брюсовского творчества.

Отношение Брюсова к жизни было противоречивым. Самый характер

личности Брюсова как поэта, страстной и вместе с тем рассудочной, устремленной к лирике и не всегда способной овладеть подлинным лиризмом, может служить препятствием к живому общению с его поэзией. Его творчество соприкасается с декадентской литературой не только внешними гранями, то есть в какой-то мере включается в ту зону, которая, естественно, продолжает вызывать в нас чувство некоторой настороженности.

Однако содержание поэтического мира Брюсова, как и всякого подлинного и самобытного поэта, не сводится к декларациям и канонам литературной школы, к которой он принадлежал и в которой, стоит прибавить, мы находим не только отрицательные явления. Жизнь и творчество Брюсова — это история исканий, эстетических завоеваний с разведок, путь больших достижений и больших утрат, в конечном счете ведущий его к изживанию декадентских пристрастий. Стоя на этом пути, усваивая опыт XIX и XX столетий и, в частности, великий просветляющий опыт русской классической литературы, Брюсов открыл новые стороны поэтического содержания эпохи, показал неизвестные у нас способы эстетической реализации, создал значительное количество своеобразных и весомых произведений, которые, оставив глубокий след в поэзии начала века, не могут быть забыты и в наше время.

Эти мысли положены в основание предлагаемого очерка. Я стремился наметить в. нем лишь самые общие контуры поэзии Брюсова и его литературно-эстетических позиций. Оставаясь в границах историзма, я не мог вместе с тем лишить свои характеристики осторожного контроля современного эстетического сознания.

Мне казалось, что эта поправка от лица современности не должна привести к модернизации и нарушить исторический принцип, поскольку прошлое человечества всегда поясняется его будущим, а в изучении искусства должна присутствовать его прямая или хотя бы подразумеваемая эстетическая оценка. Мне думалось и думается, что существенным недостатком многих современных работ о Брюсове является именно это нарушающее масштабы наблюдаемых фактов ослабление эстетически-оценочного подхода, который нельзя заменить ни анализом тем и идей, ни формальным исследованием поэтики.

И еще одно. Говоря о Брюсове, поэте и литераторе, я пытался дать общее представление о его человеческой индивидуальности. Я убежден, что проникнуть в глубину лирического творчества, закрывая глаза на личность поэта, невозможно. Личность есть причина поэзии и, как всякая причина, присутствует и активно живет в том, что она вызвала к жизни.

Воспринимая содержание лирических произведений, мы мыслим это содержание не только и их собственных границах, но и вне границ — в проекции на воссоздаваемую действительность, а в частности, на личность автора: искусство и наши мысли об искусстве по самой своей природе выходят из себя.