А. Пушкин. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать»

А. С. Пушкин воплотил в своем поэтическом слове мировую гармонию. И хотя в нем, страстном поэте, было так много непосредственной жизни и любопытства к ней, он не только жил, но и писал.
Пушкин — самое драгоценное, что есть у России, самое родное и близкое для каждого из нас; и оттого, как заметил один исследователь русской литературы, нам трудно говорить о нем спокойно, объективно, без восторга.
Творчество этого «поэта Божьей милостью» необыкновенно разнообразно, как сама жизнь. Любовь, ненависть, смысл бытия, стремление к свободе, посмертная

слава, муки творчества — все это становится объектом поэтического исследования.
В своей поэзии Пушкин унаследовал лучшие традиции мировой и русской литературы. Наиболее выразительно это проявляется в теме предназначения поэта и поэзии. Над вопросом о своем поэтическом наследии задумывались все поэты всех времен.

Поэтому эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» Пушкин не случайно выбирает начало оды Горация «Я воздвиг памятник». Строки этого стихотворения перекликаются со строками Ломоносова: «Я знак бессмертия себе воздвиг нул. Превыше пирамид и крепче

меди…» и с чувствами Державина: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид…» Но Пушкин видит предназначение поэта в том, чтоб, «обходя моря и земли, глаголом жечь сердца людей».
Поэтические строки Пушкина всегда предполагают бесконечное множество осмыслений. Перечитывая его строки, каждый раз по-новому понимаешь их содержание.
«Что же было предметом его поэзии?» — спрашивал Гоголь. И отвечал: «Все стало предметом». Действительно, в стихах Пушкина мы найдем все: и реальные портреты времени, и философские размышления о главных вопросах бытия, и зарисовки вечного изменения природы и движения человеческой души. Пушкин был больше чем поэт.

Это был историк, философ, политик, человек, являющий собой эпоху.
Поэт был настоящим живописцем природы, он воспринимал ее зорким взглядом художника и тонким слухом музыканта:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…
Часто через символику пейзажа поэт передает свои вольнолюбивые порывы:
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
Именно в стихотворении «К морю» Пушкин ассоциирует образ моря с неспокойной бурной стихией, со «свободной стихией» борьбы.
Другое настроение воплощено в стихотворении «Я помню чудное мгновенье…». В нем Пушкин рассказывает не только о своей любви, но и о том, как на его жизнь повлияло это чувство: «…Звучал мне долго голос нежный, И снились милые черты». Стихотворение построено на сопоставлении двух образов: любви и жизни.

Жизнь идет своим чередом «в глуши, во мраке заточенья», но любовь — это божество и вдохновение, которое торжествует над жизнью. Или — другая тема. Тема смерти.

Всегда в его творчестве совершается «пир во время чумы», всегда одновременно кто-нибудь пирует и кто-нибудь умирает: цепь жизнь-смерть непрерывна. «Эта черная телега имеет право всюду разъезжать». И на одном из этих празднеств, окаймленных черной смертью, Пушкин над нею смеется, дерзновенно славит Царствие чумы и раскрывает глубины обезумевшего сердца:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
Вся поэзия Пушкина является оправданием Бога, творца, оправданием добра. И это ее назначение сказывается и в самой форме, в самих звуках его стихотворений. Не только определенные сюжеты и общий строй его песен, но и сами они как песни, даже отдельные тона их, ласкающие сердце, уже примиряют с природой и жизнью.
Пушкин «видел и внимал» всю окружающую его жизнь. Именно поэтому его произведения так близки многим читателям. Он смог жить, «чтоб мыслить и страдать», и, читая его строки, мы мыслим и страдаем вместе с Пушкиным.