Тема жизни и смерти в поэзии С. А. Есенина

Жизненный путь человека бывает разным — долгим и коротким, счастливым и не очень, наполненным событиями и спокойным, как воды озера. Но нет, наверное, такого человека, который никогда не задумывался о смерти. Эти мысли, по мере взросления, вызывают ужас или мирное спокойствие, но они все равно появляются.

Именно поэтому в творчестве любого писателя или поэта можно найти произведение, так или иначе раскрывающее эту тему.
Не обходил это направление в своем творчестве и Есенин. Но каковы же были его мысли о жизни и смерти, о бытие и небытие?

/> В ранней лирике можно найти размышления поэта о жизни и смерти, но они больше наполнены юношеским пессимизмом, чем действительным размышлением над этим вопросом. И это понятно — молодые люди редко задумываются на эту тему. Но уже в двадцать один год в его творческой копилке Есенина появляется стихотворение, которое заслуживает особого внимания.

В нем поэт рассказывает о том, что жизнь его неумолимо движется вперед, он меняется и внешне и внутренне, и от прошлого уже осталась только черная тень, но и она отделилась от него и ушла куда-то. Особенно поэтичны в этом произведении первые строки, они звучат

как бы началом более позднего вдумчивого размышления Есенина о жизни:
День ушел. Убавилась черта.
Я опять подвинулся к уходу
Легким взмахом белого перста…
Уже в 1924 году в стихах поэта неожиданно появляется множество вопросов, обращенных, в первую очередь, к самому себе: чем я жил? что я успел?
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле…
Эти вопросы, так и остающиеся без ответа, отражают смятение его и потерянность, мысли о близком конце. Таким тяжелым душевным состоянием были наполнены последние шедевры его философской лирики, к которой относится и стихотворение «Мы теперь уходим понемногу». Это стихотворение мне особенно нравится.
Стихотворение «Мы теперь уходим понемногу…» написано в 1924 году на смерть Александра Васильевича Ширяева, «новокрестьянского» поэта, с которым на протяжении многих лет Есенин был связан крепкой дружбой. Здесь происходит подведение итогов буйной и неспокойной жизни, размышление о преходящем характере нашего бытия:
Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Очень осторожно упоминается «та страна», страна усопших. «Тишь и благодать», царящие там, — это ниспосланная Господом награда за земную жизнь. Так начинается первая строфа, пронизанная пророческим предчувствием близкого конца. О смерти говорится завуалировано:
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Эпитет «бренные» придает строфе почти трагическое звучание, однако разговорное слово «пожитки» одновременно наполняет ее легкой иронией. Мысль высказана с утвердительной интонацией. Нет сомнений в том, что все произойдет именно так.
Однако, вторая строфа, совсем иная по настроению. Она убеждает, что лирический герой еще не готов пройти по этой скорбной дороге. Яркие олицетворения, трогательный эпитет, восклицательная интонация, обращения и использование личных местоимений свидетельствуют о жизнелюбии, о трепетном отношении к русской природе:
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Именно к природе взывает лирический герой, именно с ней горше всего прощаться, стоя у роковой черты.
Но люди умирают… «Сонм уходящих» — как горестно, тоскливо звучит это сочетание! Впечатление усиливается и его принадлежностью к высокому стилю.
Три следующих строфы — размышление о смысле существования в этом мире, ведь перед смертью по христианским традициям надлежит исповедаться. Уж не исповедь ли это? Все глаголы в этих строфах употреблены в прошедшем времени, это создает ощущение безысходности, безвозвратности.
Откровенное признание в излишней любви к земному, к тому, «что душу облекает в плоть», то есть к разгульной жизни, сменяется восторженным взглядом на картины природы. Вот где можно найти умиротворение, вот чем можно успокоить израненное сердце! Как молитва звучит пожелание: «Мир осинам».
Но не только плотскими страстями была наполнена жизнь: «Много дум я в тишине продумал Много песен про себя сложил». На этом противоречивом пути, на этой «земле угрюмой» были моменты, окрашенные в светлые тона. Чувство полного удовлетворения не чуждо герою, поэтому вновь звучат строки:
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве.
Последние две строфы объединены общим смыслом. В них взор вновь обращается в тот печальный и безмолвный мир. Есть ли там что-нибудь?

Герой уверен лишь в том, что там нет тех красот, которыми можно тешить взгляд на этом свете: «не цветут там чащи», «не будет… этих нив, златящихся во мгле», «не звенит лебяжьей шеей рожь». Эпитеты и метафоры помогают воссоздать поистине волшебную картину.
Последние строки стихотворения — это своеобразный вывод, итог глубоких размышлений, но это и скрытый призыв к читателю:
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.
Нужно ценить то, что дала нам жизнь, нужно радоваться каждому дню, нужно любить живых, нужно чаще признаваться им в этом, иначе можно не успеть…
В этом стихотворении вся душа русского поэта, полная мучительных терзаний, раскрыта перед нами… И мы понимаем Есенина, ведь и в нашей жизни много высокого, граничащего с низким.