Система образов “Кому на Руси жить хорошо”

Система образов. Особенностью системы персонажей поэмы, обусловленной ее эпичностью, является то, что в ней нет одного главного героя, как в романе, поскольку Некрасова волнует судьба цело­го народа. Центральный персонаж здесь представляет собой собира­тельный образ народа, воплощенный прежде всего в семерых стран­никах. Недаром они лишены индивидуальных признаков: у них нет портретов, биографий, ничего не известно об обстоятельствах их личной жизни, нет у них и индивидуальных речевых особенностей.

Общаясь со своими собеседниками, они

отвечают все вместе, как бы “хором”;. Так поэт стремится показать не семь отдельных образов, а один цельный образ, в котором воплощено народное сознание, на­родное мировосприятие. Именно оно и является критерием оценки всех событий, явлений и персонажей, представленных в поэме, что соответствует жанру народной эпопеи.

Это взгляд на события, проис­ходящие в пореформенной России, на ее прошлое и будущее, пред­ставляющий не частную точку зрения, не только авторскую позицию, хотя она имеется и выражена в прямых авторских словах. Но глав­ное здесь – это точка зрения всего народа, крестьянского мира, ко­торую

и выражает собирательный образ странников.

Сходные причины обусловливают появление огромного количест­ва эпизодических персонажей, нарисованных буквально одной – двумя чертами, которые составляют основу многочисленных массо­вых сцен. Именно на них строятся такие главы поэмы, как “Сель­ская ярмонка”;, “Пьяная ночь”;, “Счастливые”; и особенно последняя часть “Пир – на весь мир”;, которая дается как предельное обобще­ние, теряя черты бытового реалистического изображения и превра­щаясь в собирательной образ всей Руси. Через Вахлачину проходят представители самых разных слоев нации, она служит местом пере­сечения настоящего, прошлого и будущего народа.

Такая всеобъем­лющая мысль потребовала в качестве героев представить собира­тельный образ, который реализуется в массовых сценах и песнях, Сменяющихся отдельными “ариями”;. Так образ народного заступни­ка, появляющийся в этой части поэмы, это и живущий “по-божески”; Фомушка, и “божия посланница”; Ефросиньюшка, и “старообряд”; Кропильников, которые воплощают живущую в самом народе идею праведной жизни, страдания за других. Но в наиболее полном виде идея народного заступничества воплощена в образе Гриши Добро­склонова, который представляет не только конкретный тип личности интеллигента-разночинца, но и является обобщенным и даже услов­ным образом. Вот почему наряду с вполне определенными социаль­но-психологическими чертами, присущими ему (сын бедного дьячка, семинарист, собирающийся учиться в университете, сочиняющий песни; он добрый парень, любящий деревню и мужика, понимающий горести и чаяния народа), в образе этого героя есть и общее пред­ставление о молодости, устремленности в будущее и готовности при­нести себя в жертву ради него.

Отсюда некоторая неопределенность этого образа, проблематичность вопроса о том, можно ли считать его ответом на вопрос о счастливом человеке. Так были склонны тракто­вать его многие из современников Некрасова, его соратники по борь­бе, а затем эта трактовка была подхвачена литературоведением со­ветского периода. Но, очевидно, для Некрасова вопрос о народном счастье не может быть решен в судьбе одного человека, он должен решаться именно всенародно, как “пир на весь мир”;.

Точно так же в поэме выделяется более крупно и рельефно и ряд других образов, которые несут в себе определенные черты народного характера, воплощают отдельные стороны народной жизни и народ­ного сознания: Яким Нагой, Ермил Гирин, Матрена Тимофеевна Кор­чагина, Савелий, легендарный разбойник Кудеяр. Им посвящены ли­бо отдельные песни и сцены, либо главы или даже целая часть поэмы (“Крестьянка”;), но эти образы находят свое отражение во многочис­ленных эпизодических персонажах, которыми так густо населена по­эма. Так мотив богатырской силы народа, не находящей себе достой­ного применения и потому гибнущей, воплощен в образе Савелия, “богатыря святорусского”;, построенного во многом не только на кон­кретно-исторических, но и на былинных чертах.

Но перед читателями проходят и другие подобные ему образы, например, богатыря – каменщика Трофима, который надорвался под тяжелым грузом, как и Савелий, у которого, по его собственному признанию, сила богатыр­ская “по мелочам ушла”;. Таков и былинный богатырь Святогор, кото­рый “в землю сам ушел по грудь с натуги”;, подняв “тягу страшную”;.

Но Савелий – это и образ народного гнева, страшного в своей неотвратимости и жестокости. Он с гордостью говорит о себе: “Клейменный, да не раб”;. В нем показано пробуждение народного самосознания, которое пытается отыскать истинную причину зла, но все еще остается под игом вековой покорности и долготерпения. Эта двойственность народного сознания отражена в самой судьбе Савелия и выражена им самим в чеканной формуле: “Недотерпеть – пропасть, перетерпеть – пропасть”;.

Сходными чертами созна­ния отличается и герой-правдоискатель Яким Нагой, плоть от пло­ти крестьянских низов, пахарь, словно выросший из земли и свя­занный с нею кровными узами. Хотя мы видим его “пьяненьким”;, “убогеньким”;, но и в его портрете, и в его речи чувствуется духовное богатство и сила, не сломленная ни тяжким трудом, ни страшной судьбой. Яким немало пережил: и погорел, спасая из всего своего имущества так дорогие ему “картиночки”;, и в тюрьме сидел (“С купцом тягаться вздумалось!”;), и побывал в городе в поисках спра­ведливости. Он способен понять, что беда крестьянина в долготер­пении, в попытке все горести утопить в вине, а главное в том, что

Работаешь один,

А чуть работа кончена,

Гляди, стоят три дольщика:

Бог, царь и господин!

Показательна и судьба Ермила Гирина, который снискал в на­роде почет и любовь “строгой правдою, умом и добротой”;. Но по­пытка “жить по правде”; в условиях неправедной, несправедливой системы оканчивается неудачей. Сначала ему пришлось покривить душой, отдав вне очереди в солдаты сына Власьевны вместо своего младшего брата. Совесть не дает ему покоя, он уволился с должно­сти бурмистра, поддержанный всем крестьянским миром, взял в аренду мельницу и “брал за помол по совести”;.

Но финал его исто­рии печален: он оказался в остроге, потому что не захотел участво­вать в усмирении бунта крестьян, когда его позвали, зная, что “на­род поверит Гирину, народ его послушает”;.

С особым чувством говорит поэт о судьбе русской женщины – крестьянки, которой посвящена целая часть поэмы: ведь русская женщина всегда была для поэта главной носительницей жизни, выражением ее полноты, символом национального существования. “Крестьянка”; написана от первого лица, по форме это рассказ Мат­рены Тимофеевны Корчагиной, жены внука Савелия-богатыря, о своей судьбе, но ее голос – это голос самого народа, ее образ соби­рает в себе все то, что поэт хотел сказать в своем творчестве о рус­ской женщине. Вот почему здесь так много песен, фольклорных, народно-поэтических образов и мотивов. Судьба Матрены Тимофе­евны типична для русской крестьянки и потому особенно впечатля­ет: подневольная жизнь невестки в семье мужа, “обиды смертные”;, плетка, бесконечная работа, голод и самое страшное – смерть ре­бенка. Она слывет “счастливой”; только потому, что вышла замуж за любимого человека и по чистой случайности спасла мужа от рек­рутчины.

Но многочисленные горести и беды не сломили ее стой­кий дух, не подорвали душевную силу и волю к жизни. За свою се­мью, за счастье своих детей она готова бороться, не склоняя головы перед грозными начальниками. Но при этом Матренушка сохраня­ет душевное тепло и красоту, не утраченную даже под гнетом тяж­кого труда и забот:

Красива; волос с проседью,

Глаза большие, строгие,

Ресницы богатейшие,

Сурова и смугла.

Она прекрасна и талантлива, добра и полна сочувствия к лю­дям, горделива и преданна долгу жены и матери. Но она может и разумно, трезво мыслить, может оценить свою жизнь и жизнь таких же, как она обездоленных русских женщин, для которых счастье возможно только в мечтах:

Ключи от счастья женского,

От нашей вольной волюшки Заброшены, потеряны У Бога самого!

Среди этих замечательных народных образов особняком стоят те, кто извращает лучшие черты народной души и народного ха­рактера. Некрасов беспощадно рисует подхалимов, холопов, лакеев, прямых предателей, которые чаще всего выходили из среды дворо­вых. Таковы в поэме “холоп примерный”; Яков, который все же не вынес унижений и повесился на глазах своего мучителя.

Это и “чувствительный холуй”; Ипат; доносчик, “шпион из своих”; Егорка Шутов; староста Глеб, который совершил великий грех: польстив­шись на богатые посулы наследника, он уничтожил завещание по­мещика об освобождении крестьян.

Еще более резкими сатирическими чертами обрисованы те, кто противостоит народу, не понимает его интересов и чаяний, кто на про­тяжении веков являлся беспощадным эксплуататором народа, винов­ником его страданий и бед. За личиной добряка, “кругленького”;, “пу­затенького”; помещика Оболта-Оболдуева, который лицемерно­уважительно разговаривает со странниками, явно проступают черты высокомерного и злобного помещика. Недаром он с такой тоской вспо­минает прежнее время, когда ему жилось вольно и спокойно, “как у Христа за пазухой”;. Прощание с той жизнью помещик воспринимает как прощание со счастливой жизнью для всей Руси (“невесело гля­деть, как изменилося лицо твое, несчастная родная сторона”;).

Но крестьяне-странники дают точную оценку этому счастью с народной точ­ки зрения: “Да, было вам, помещикам, житье куда завидное”;. Тем самым они явно противопоставляют счастье народное и то, что являет­ся счастьем в представлении помещичьего сословия.

Также противопоставлен народному миру и образ священника из главы “Поп”;. Как и для помещика, для него счастье осталось в прошлом: ведь “покой, богатство, честь”;, которые, на его взгляд, со­ставляют основу счастья, теперь исчезли. Ведь раньше доход при­хода держался на помещичьих пожертвованиях, а ныне “как племя иудейское, рассеялись помещики по дальней чужеземщине”;.

И наконец символическим образом этого уходящего прошлого представлен помещик Утятин из главы “Последыш”;. Это гротескный образ старого мира, хищного (“нос клювом, как у ястреба”;), жестоко­го, не представляющего своей жизни без беспредельной власти над крепостными. Крестьяне же здесь выступают уже не как былинные богатыри, а как актеры или скоморохи, а крепостное право пред­ставляется в виде пародии, комедии, которая, однако, так тесно пе­реплетается с жизнью, что может обернуться гибелью. Агап не вы­держал того, что старый помещик “пилил, пилил его, права свои дворянские высчитывал ему”;.

Так обнаруживается, что крепостное право страшно и смешно одновременно: страшно своим прошлым, но смешно, потому что наступает новое время, которое порывает с этим прошлым навсегда. На этой оптимистической ноте завершается по­следняя часть поэмы – ведь там, после главы “И старое и новое”; звучат “Доброе время – добрые песни”;, среди которых особое место занимает сочиненная Гришей Добросклоновым песня “Русь”;. В ней намечен образ новой Руси, основу которой составит

Сила народная.

Сила могучая,

Совесть спокойная,

Правда живучая!