Реферат на тему «Астрономический ландшафт в произведениях М. А. Шолохова»
«Астрономический ландшафт в произведениях М. А. Шолохова»
Кашибадзе В. Ф., Государственный музей-заповедник М. А. Шолохова, ст. Вешенская Ростовской области
Кашибадзе О. Г., Астрономическое отделение физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, Москва
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.
И. Кант
Произведения М. А. Шолохова читаемы и любимы миллионами людей. В них каждый
Читатель, в силу своих интересов и образования связанный с астрономией, не может не обратить внимания на удивительную особенность прозы М. А. Шолохова — обилие и богатство астрономических зарисовок и их безупречную точность, отсутствие, с научной точки зрения, фактических ошибок, встречаемых у других, в том числе знаменитых и любимых авторов.
Общеизвестна феноменальная точность писателя при использовании им письменных источников,
Данное обзорное исследование ставит своей целью провести наиболее общий количественный и качественный анализ использования М. А. Шолоховым астрономических образов и зарисовок.
В работе рассмотрены следующие произведения писателя: «Донские рассказы», «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Судьба человека».
Было выявлено, что автор использует в указанных работах образы основных астрономических объектов, среди которых: Солнце, Луна («месяц»), звезды и их группы (созвездие Большой Медведицы, скопление Плеяды — «Стожары», Полярная звезда, Млечный Путь — «Млечный Шлях»), метеорные явления («падучие звезды»). Фактом использования считалось любое упоминание в тексте хотя бы одного из вышеперечисленных объектов. Подобные упоминания имеют разную значимость в количественном и качественном отношении, что дало основание применить к ним термин «астрономический ландшафт», учитывая универсальность самого понятия «ландшафт», обеспечивающего целостность восприятия окружающего пространства (Культурный ландшафт как объект наследия, 2004).
Соответствующие количественные оценки приведены в таблице 1.
Таблица 1. Частоты элементов астрономического ландшафта в произведениях
М. А. Шолохова (в процентах).
Общая численность АЛ | Солнце | Луна | Звезды | Метеоры | Плотность АЛ на 1 стр. | |
Донские рассказы | 71 | 73.2 | 23.9 | 16.9 | 0.0 | 0.21 |
Тихий Дон, кн.1 | 43 | 48.8 | 44.2 | 16.3 | 0.0 | 0.12 |
Тихий Дон, кн.2 | 33 | 57.6 | 18.2 | 30.3 | 0.0 | 0.10 |
Тихий Дон, кн.3 | 65 | 63.1 | 23.1 | 18.5 | 4.7 | 0.19 |
Тихий Дон, кн.4 | 78 | 80.8 | 5.1 | 15.4 | 1.3 | 0.20 |
Тихий Дон сумм. | 219 | 65.8 | 20.1 | 18.7 | 1.8 | 0.16 |
Поднятая целина | 28 | 32.1 | 39.3 | 32.1 | 3.6 | 0.04 |
Судьба человека | 8 | 75.0 | 0.0 | 25.0 | 0.0 | 0.23 |
Отдельные астрономические ландшафты содержат сразу несколько элементов, поэтому общая сумма частот этих элементов превышает 100%.
В дальнейшем в таблицах и цитатах использована следующая аббревиатура:
— АЛ — астрономический ландшафт;
— ТД — «Тихий Дон»;
— ПЦ — «Поднятая целина»;
— СЧ — «Судьба человека».
Как видно из таблицы, тексты произведений М. А. Шолохова, действительно, насыщены астрономическим ландшафтом и в абсолютном, и в относительном выражении. При этом он гораздо чаще присутствует в рассказах и в третьей и четвертой книгах романа «Тихий Дон» (примерно 1 на каждые 5 страниц текста), а это произведения с максимальным психологическим напряжением; заметно реже, почти на Порядок — в романе «Поднятая целина», изобилующем монологической и диалогической речью.
Чрезвычайно интересны также различия в представительстве отдельных астрономических элементов. Так, заметно нарастает от первой к четвертой книге романа «Тихий Дон» частота включения в астрономический ландшафт солнца как наиболее многозначного объекта, дающиего автору широкий спектр возможностей психологического и художественного выражения. Метеоры, «падучие звезды», как символ оборвавшейся человеческой жизни входят в астрономический ландшафт только третьей и четвертой книг романа, повествующих об уходе из жизни многих его персонажей.
Эти и другие особенности будут выглядеть рельефнее и понятнее, если определить функциональную роль астрономического ландшафта в работах М. А. Шолохова. Весьма условно ее можно свести к трем основным положениям (вариациям): обозначение времени-пространства, раскрытие психологического состояния героев, создание соответствующих логике произведения картин окружающего мира и ситуаций. Значительная часть астрономических зарисовок многофункциональна.
Некоторые качественные характеристики астрономического ландшафта в произведениях М. А. Шолохова приведены в таблице 2 (процентное выражение).
Обозначение времени суток | Обозначение времени года | Психологизмы | |
Донские рассказы | 50.7 | 19.7 | 25.3 |
Тихий Дон, кн.1 | 23.3 | 16.3 | 39.5 |
Тихий Дон, кн.2 | 18.2 | 24.2 | 69.7 |
Тихий Дон, кн.3 | 27.7 | 18.5 | 50.7 |
Тихий Дон, кн.4 | 35.9 | 23.1 | 30.8 |
Тихий Дон сумм. | 28.3 | 20.5 | 44.3 |
Поднятая целина | 25.0 | 25.0 | 42.8 |
Судьба человека | 25.0 | 25.0 | 0.0 |
Анализ приведенных показателей позволяет сделать ряд заключений. Во-первых, далеко не все случаи использования астрономического ландшафта можно было классифицировать, поскольку они не относились безоговорочно ни к одной из трех основных позиций, или же были многофункциональны. Во-вторых, психологизмы в астрономическом ландшафте малой прозы используются автором в четверти случаев, что в два раза реже, чем в романах, где почти половина зарисовок имеет ту или иную психологическую нагрузку. Напомним, что приведенные показатели относительны и не зависят от объема произведения.
Очевидно, они свидетельствуют в пользу роста мастерства писателя от первых его рассказов к зрелым романам. Несколько особняком в этом смысле стоит поздний рассказ М. А. Шолохова «Судьба человека», в котором полностью отсутствуют психологизмы в астрономических зарисовках, несущих только функцию обозначения времени (суток, года) и пространства (запад, восток): «Как только солнце село, немцы усилили конвой» или «А потом — бегом, держу прямо на восход солнца» . Парадокс заключается в том, что это произведение отличается особой силой художественного воздействия. Все, однако, встает на свои места, если учесть, что рассказ представляет, по большей части, монолог простого человека, чья живая и естественная речь не могла быть декорирована кистью художника.
Это и есть та самая гениальная простота, которая доступна только великим — писателям, художникам, ученым.
Самой естественной функцией астрономического ландшафта является обозначение времени и пространства. Уже отмечалось, что в мире произведений М. А. Шолохова отсутствуют часы как прибор для измерения времени, однако течение последнего отмечено с большой точностью (Семанов, 1987). И это не только православный и трудовой календари и общеизвестные события. Удивительная хронологическая точность достигается четким определением времени-пространства по положению основных астрономических объектов — солнца, луны, звезд, их восхода и заката, высотой над горизонтом, перемещения по небесной сфере.
Такие краткие временные характеристики составляют хронологический каркас всех произведений автора. Например, в рассказе «Коловерть»: «За дворами, на бугре, промеж крыльев красношапого ветряка на ночь мостится солнце» . Там же: «Солнце всходит. С кургана баба каменная… смотрит на пахарей глазами незрячими, а сама алеет от солнечных лучей» . Там же: «…Дотлевала вечерняя заря. На гумне в ворохе рыжей половы остался позабытый солнечный луч, ветер с восхода ворохнул полову, и луч погас» . В рассказе «Обида»: «Под конец ночи, когда дышло Большой Медведицы воткнулось в плоскую крышу элеватора, Степан проснулся» . В романе «Поднятая целина»: «Предрассветная синяя тишина.
Меркнет пустынный Млечный Путь» (кн.1, глава 14, стр.99). Там же: «В Гремячий Лог сходила ночь. Омытый дождями молодой месяц прорезью покоился на западной окраине неба» (кн.1, глава 31, стр.222). В рассказе «Смертный враг»: «Ефим… ступил на скрипевшее от мороза крыльцо…
По черному пологу неба приплясывали желтые крапинки звезд. Стожары тлели над самой головой. «Полночь», — подумал Ефим…» . В романе «Тихий Дон»: «Григорий поднял голову, посмотрел на солнце… Тень от прошлогоднего татарника, угрюмо караулившего дорогу, лежала в полшага; было, по всей вероятности, не более двух часов пополудни» (кн.4, ч.8, гл.6, стр.285).
Там же: «…Кое-кто ухитрялся и так: солнце на закат — выезжал с места стоянки сотни…, и не успевали еще померкнуть Стожары — снова был в сотне» (кн.3, ч.6, гл.43, стр.223).
Таких очень точных и не содержащих ни одной фактической ошибки определений великое множество. Важно подчеркнуть, что время и пространство в астрономическом ландшафте произведений М. А. Шолохова составляют единое целое. Так, Григорий Мелехов, контуженный на поле боя за австрийской границей, придя в сознание, безошибочно определяет время суток и направление выхода из окружения согласно времени года (был сентябрь): » К нему прибыли силы, шагал тверже и уже в состоянии был угадывать направление на восток: путеводила Большая Медведица» (ТД, кн.1, ч.3, глава 20, стр.
320).
Очевидно, что казаки — воины, путешественники и земледельцы, живущие на обширном ровном и однообразном пространстве, должны хорошо знать астрономию и уметь пользоваться этими знаниями в повседневной жизни. Столь же очевидна личная осведомленность автора в этой сфере.
Время года в произведениях М. А. Шолохова определяется дополнительными астрономическими характеристиками:
— зима: » Федор… посмотрел на солнце, валившееся к тонкой, как паутинка, волнистой черте земли» («Батраки», стр. 235); «Из трубы дыбом вставал дым и, безрукий, тянулся к недоступно далекому, золотому, отточенному лезвию ущербного месяца» (ТД, кн. 1, ч.2, гл.8, стр. 145); «…По обеим сторонам низкого солнца, как часовые у денежного ящика, стояли радужные, в белой опояси столбы» (ТД, кн.3, ч.6, гл.14, стр.96);
— весна: «Обдонье млело, затопленное солнечным половодьем» («Чужая кровь», стр.259); «…Творится извечная прекрасная работа — раскрепощение земли. Съедает солнце снег, червоточит его, наливает из-под исподу влагой» (ТД, кн.3, ч.6, гл.10, стр.80); «Солнце приметно порыжело, слиняла на нем немощно-желтая окраска. Ости солнечных лучей стали ворсистей и уже покалывали теплом» (ТД, кн.3, ч.6, гл.37, стр.187);
— лето: «Ждали, … глядя… на иглистое солнце, похожее на усатый колос пшеницы-гирьки в колючем ободе усиков-лучей» («Обида», стр. 145); «Желтая марь засматривающих солнцу в глаза подсолнухов» (ТД, кн.1, ч.1, глава 16, стр. 79); «Над хутором, сомлевшим от жары, в отвес встало солнце» (ТД, кн.3, часть 6, глава 8, стр.62);
— осень: «Солнце, маленькое, бескровно желтое, шло по вылинявшему небу не над слободкой, как летом, а колесило где-то в стороне, к югу» («Калоши», стр. 354); «Они вылезли на песок…, греясь под суровеющим солнцем» (ТД, кн.1, часть 3, глава 10, стр.269); «По-вдовьему усмехалось обескровленное солнце, строгая девственная синева неба была отталкивающе чиста, горделива» (ТД, кн.1, ч.3, гл.16, стр.306).
Астрономический ландшафт в произведениях М. А. Шолохова, помимо пространственно-временных характеристик, имеет мощные психологические и эстетические составляющие. Внутренний мир героев, его напряженность обозначаются одним мазком с этой богатой палитры. «В оконце месяц нагло засматривал, на чужое горе, на материнскую тоску любуясь» («Чужая кровь», стр.249). Или: «Ильиничну уже не согревали колючие солнечные лучи» (ТД, кн.4, ч.8, гл.3, стр.259).
А погоня Григория верхом по полю за убегающим пятном солнечного света как символом ускользающей от него жизни (ТД, кн.3, ч.6, гл.44, стр.225-227)!
Психология отдельных ситуаций, подготовка читателя к восприятию развития событий также является важной компонентой астрономического ландшафта. Например: «…перед восходом солнца появилось крохотное ослепительно розовое облачко. Обращенная к востоку сторона его будто кровоточила…» (ТД, кн.3, ч.6, гл.59, стр.303).
Или: «К полудню солнце вышелушивалось из хлипкой мглы, но от этого не становилось ярче. …Вечерами из-за копий голого леса ночь поднимала калено-красный огромный щит месяца. Он мглисто сиял над притихшими хуторами кровяными отсветами войны и пожаров» (ТД, кн.3, ч.6, гл.13, стр.91). В романе «Поднятая целина»: «Полночь так тиха, так выморочно студеное небо в зыбкой россыпи многозвездья, что кажется — мир покинут живым» (кн.1, гл.14, стр.98-99).
И еще: «По ночам на обуглено-черном небе несчетные сияли звезды; месяц — казачье солнышко, темнея ущербленной боковиной, светил скупо, бело; просторный Млечный Шлях сплетался с иными звездными путями… Зыбились гордые звездные шляхи, не попранные ни копытом, ни ногой; пшеничная россыпь звезд гибла на сухом, черноземно-черном небе, не всходя и не радуя ростками; месяц — обсохлым солончаком, а по степи — сушь, сгибшая трава, и по ней белый неумолчный перепелиный бой да металлический звон кузнечиков» (ТД, кн.3, ч.6, гл.6, стр.50).
Так и живут герои произведений М. А. Шолохова — в тесной и гармоничной связи с окружающим их миром, как и все живое на земле. Нарушение этой гармонии и естества течения жизни ведет к трагедии, соразмерной космической катастрофе: » В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу.
Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца» (ТД, кн.4, ч.8, глава 17, стр.391). И далее: «Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына… Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром».
Это последние строки бессмертного романа великого Мастера, соединившего звездное небо над головой и моральный закон в человеке в единое целое.