Краткое содержание “Детства” Горького

1913 год, Нижний Новгород. Повествование ведется от имени мальчика Алеши Пешкова.

I

Мое первое воспоминание – смерть отца. Я не понимал, что отца больше нет, но в память мне врезался плач матери Варвары. Перед этим я сильно болел, и к нам приехала бабушка Акулина Ивановна Каширина, “круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом”.

Бабушка нюхала табак и была вся “черная, мягкая”, как медведица, с очень длинными и густыми волосами.

В день смерти отца у моей матери начались преждевременные роды. После

похорон бабушка забрала меня, мать и новорожденного брата в Нижний Новгород. Ехали мы на пароходе. По дороге мой маленький брат умер.

Бабушка, стараясь отвлечь меня, рассказывала сказки, которых знала великое множество.

В Нижнем нас встречало множество народу. Я познакомился с дедом Василием Васильичем Кашириным – маленьким, сухоньким старичком “с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками”. С ним пришли дядья Алеши, Яков и Михайло, и двоюродные братья.

Дед мне не понравился, “я сразу почувствовал в нем врага”.

II

Жила семья деда в большом доме, нижний этаж которого

был занят красильной мастерской. Жили недружно. Мама вышла замуж без благословения, и теперь дядья требовали у деда ее приданое. Время от времени дядья дрались.

Дом “был наполнен горячим туманом вражды всех со всеми”. Наш приезд только усилил эту вражду. Мне, выросшему в дружной семье, было очень тяжело.

По субботам дед сек внуков, провинившихся за неделю. Меня это наказание тоже не миновало. Я сопротивлялся, и дед засек меня до полусмерти. После, когда я отлеживался в постели, дед пришел мириться.

После этого мне стало понятно, что дед “не злой и не страшен”, но забыть и простить побои я не мог. Особенно поразил меня в те дни Иван-Цыганок: он подставлял руку под розги, и часть ударов досталась ему.

III

После я очень подружился с этим веселым парнем. Иван-Цыганок был подкидышем: бабушка нашла его как-то зимой возле своего дома и воспитала. Он обещал стать хорошим мастером, и дядья часто ссорились из-за него: после раздела каждый хотел взять Цыганка себе.

Несмотря на свои семнадцать лет, Цыганок был добрым и наивным. Каждую пятницу его отправляли на рынок за продуктами, и Иван тратил меньше, а привозил больше, чем следовало. Оказалось, он приворовывал, чтобы порадовать скупого деда.

Бабушка ругалась – она боялась, что однажды Цыганка схватит полиция.

Вскоре Иван погиб. Во дворе у деда лежал тяжелый дубовый крест. Дядька Яков дал обет отнести его на могилу жены, которую сам же и убил.

Цыганку выпало нести комель этого огромного креста. Парень надорвался и умер от кровотечения.

IV

Прошло время. В доме жилось все хуже. Спасали мою душу только бабушкины сказки. Бабушка не боялась никого, кроме тараканов.

Однажды вечером загорелась мастерская. Рискуя жизнью, бабушка вывела из горящей конюшни жеребца и очень сильно обожгла руки.

V

“К весне дядьки разделились”, а дед купил большой дом, на первом этаже которого был кабак. Остальные комнаты дед сдавал. Вокруг дома рос густой запущенный сад, спускавшийся в овраг. Мы с бабушкой поселились в уютной комнате на чердаке.

Все любили бабушку и обращались к ней за советом – Акулина Ивановна знала множество рецептов лекарств из трав. Родом она была с Волги. Ее мать “обидел” барин, девушка выбросилась из окна и осталась калекой.

С детства Акулина ходила “по людям”, просила милостыню. Потом ее мать, бывшая искусной кружевницей, выучила дочь своему мастерству, а когда о ней слава пошла, и дед появился. Дед, пребывая в хорошем настроении, тоже рассказывал мне о своем детстве, которое он помнил “от француза”, и о своей матери – злой бабе калашнице.

Некоторое время спустя дед взялся учить меня грамоте по церковным книгам. Я оказался способным к этому, и вскоре бегло разбирал церковный устав. На улицу меня отпускали редко – всякий раз местные мальчишки избивали меня до синяков.

VI

Вскоре наша спокойная жизнь кончилась. Однажды вечером прибежал дядька Яков и сообщил, что дядька Михайло идет убивать деда. С того вечера дядька Михайло являлся ежедневно и учинял скандалы на радость всей улицы.

Так он пытался выманить у деда мамино приданое, но старик не сдавался.

VII-VIII

Ближе к весне дед неожиданно продал дом и купил другой, “по Канатной улице”. При новом доме тоже был заросший сад с ямой – остатками сгоревшей бани. Слева с нами соседствовал полковник Овсянников, а справа – семейство Бетленга. Дом был набит интересными людьми.

Особенно интересен для меня был нахлебник по прозвищу Хорошее Дело. Его комната была заполнена странными вещами, и он постоянно что-то изобретал. Вскоре я сдружился с Хорошим Делом. Он научил меня правильно излагать события, не повторяясь и отсекая все лишнее.

Бабушке и деду эта дружба не понравилась – они считали нахлебника колдуном, и Хорошему Делу пришлось съехать.

IX

Очень интересовал меня и дом Овсянникова. В щели забора или с ветки дерева я видел трех мальчиков, играющих во дворе дружно и без ссор. Однажды, играя в прятки, младший мальчик упал в колодец.

Я бросился на помощь и вместе со старшими детьми вытащил малыша. Мы дружили, пока я не попался на глаза полковнику. Пока он выставлял меня из дому, я успел обозвать его “старым чертом”, за что был бит.

С тех пор мы с Овсянниковыми-младшими общались только через дыру в заборе.

X

Мать я вспоминал нечасто. Однажды зимой она вернулась и поселилась в комнате нахлебника. Мать начала учить меня грамматике и арифметике.

Жилось мне в те времена трудно. Часто дед ссорился с матерью, пытался принудить ее к новому замужеству, но та всегда отказывалась. Бабушка заступалась за дочь, и однажды дед жестоко ее избил.

Я отомстил деду, испортив его любимые святцы.

Мать подружилась с соседкой, женой военного, к которой часто приходили гости из дома Бетленгов. Дед тоже начал устраивать “вечера” и даже нашел матери жениха – кривого и лысого часовщика. Мать, женщина молодая и красивая, ему отказала.

XI

“После этой истории мать сразу окрепла, туго выпрямилась и стала хозяйкой в доме”. У нее в гостях стали часто бывать братья Максимовы, перекочевавшие к нам от Бетленгов.

После Святок я долго болел оспой. Все это время за мной ухаживала бабушка. Вместо сказки она рассказывала мне об отце.

Максим Пешков был сыном солдата, “дослужившегося до офицеров и сосланного в Сибирь за жестокость с подчиненными”. В Сибири Максим и родился. Мать его умерла, и он долго скитался.

Попав в Нижний Новгород, Максим стал работать у столяра и вскоре сделался знатным краснодеревщиком. Мать моя вышла за него замуж против воли деда – тот хотел дочь-красавицу выдать за дворянина.

XII

Вскоре мать вышла замуж за младшего Максимова, Евгения. Отчима я сразу возненавидел. Бабушка от расстройства начала пить крепкое вино и часто бывала пьяной.

В яме, оставшейся от сгоревшей бани, я выстроил себе убежище и провел в нем все лето.

Осенью дед продал дом и заявил бабушке, что больше кормить ее не будет. “Дед снял две темные комнатки в подвале старого дома”. Вскоре после переезда появились мать с отчимом. Они рассказали, что дом их сгорел со всем скарбом, но дед знал, что отчим проигрался и приехал просить денег.

Мать с отчимом сняли бедное жилье и забрали меня с собой. Мама была беременна, а отчим обманывал рабочих, скупая за полцены кредитные записки на продукты, которыми на заводе платили вместо денег.

Меня отдали в школу, где мне очень не нравилось. Дети смеялись над моей бедной одеждой, а учителя меня не любили. В то время я часто хулиганил и досаждал матери. Жизнь между тем становилась все тяжелее.

Мама родила сына, странного большеголового мальчика, который вскоре тихо умер. У отчима появилась любовница. Однажды я увидел, как он своей тонкой и длинной ногой бьет снова беременную мать в грудь.

Я замахнулся на Евгения ножом. Мама успела меня оттолкнуть – нож только разрезал одежду и скользнул по ребрам.

XIII

“Снова я у деда”. Старик стал скуп. Он разделил хозяйство на две части.

Теперь даже чай они с бабушкой заваривали по очереди. Чтобы заработать на хлеб, бабушка занялась вышиванием и плетением кружев, а я с компанией ребят собирал ветошь и кости, обирал пьяных и воровал дрова и тес “в лесных складах по берегу Оки”. Одноклассники знали, чем мы занимаемся, и издевались еще больше.

Когда я перешел в третий класс, к нам переехала мать с маленьким Николаем. Отчим снова куда-то исчез. Мама была тяжело больна. Бабушка ушла в дом богатого купца вышивать покров, и с Николаем возился дед, часто из жадности недокармливая ребенка.

Я тоже любил играть с братишкой. Мать умерла через несколько месяцев у меня на руках, так и не увидев мужа.