Анализ эпизода “Чичиков у Собакевича”

Кулак! Кулак! Да еще и бестия в придачи…

Н. В. Гоголь

Поэма “Мертвые души” явила миру настоящую галерею незабываемых русских характеров. Николай Васильевич Гоголь постарался дать объективную оценку крепостнической Руси, ее бедам и печалям. Автор одним из первых русских писателей понял разящую силу смеха.

Поднявшись до сатиры, он обличал пороки помещичье-крепостнического строя Руси, видя в нем основное зло, губящее как самих помещиков, так и подневольных им крестьян.

Но “столпы общества”, в сравнении со своими рабами,

оказываются в довольно невыгодном свете. Крестьяне трудолюбивы, мастеровиты, добры и смекалисты. Это их руками построено все то благополучие, которым как должным пользуются трутни и бездельники, безнравственные помещики.

Говоря о мертвых душах, Гоголь подводит читателей к мысли, что настоящими “мертвыми” являются души помещиков, давно уже переставших совершенствоваться, мечтать о высоком предназначении человека, а заботящихся лишь о собственном сытом существовании, обогащении любыми способами.

Таков Собакевич. Он понял надвигающуюся эпоху власти денег и сам стремится не отстать от времени,

сколотить капитал, не задумываясь о его источниках. Он груб, неуклюж и неотесан внешне, так же бедно и его внутреннее содержание. “Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя… фрак на нем был совершенно медвежьего цвета… ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Цвет лица имел каленый… есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила..: хватила топором раз – выше нос, хватила в другой – вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет”.

Подъезжая к деревне Собакевича, Чичиков обратил внимание на прочность всех строений. Эта домовитость говорит не о чертах характера Собакевича, но больше об умении его крестьян, руками которых все здесь и сделано. “Деревня показалась ему довольно велика… посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми стенами,- дом вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов… Двор окружен был крепкою непомерно толстою деревянною решеткой…

На конюшни, сарай – и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тоже срублены были на диво… все было пригнано плотно и как следует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли”.

Собакевич не заботится о красоте, от нее мало пользы, но все в доме устойчиво и тяжеловесно. Каждая вещь неуклюжа, громоздка и как бы сообщает: “И я тоже Собакевич!” Хозяин вряд ли читает книги и занимается каким-либо творчеством, нигде не видно и следа чернил. Стены комнат украшают картины, от которых присутствующих кидает в дрожь. В доме все обстоятельно и размеренно.

Вовремя подают обильный обед, за которым Михаил Семенович поглощает огромное количество еды. Он “патриот желудка”. Для него трапеза – священный ритуал, один из видов приятного времяпрепровождения.

Собакевич в разговоре с Чичиковым выказывает необыкновенную озлобленность к окружающим. Все, по его мнению, плохи, жулики, мошенники: “За копейку убьют”. Губернатор и вице-губернатор – “Это Гога и Магога!” Чичиков и тут старается приспособиться к поведению и разговору хозяина, нащупывает точки соприкосновения с ним. Не Успев завести разговор о покупке мертвых душ, Чичиков обескуражен напором Собакевича, готового продать “по сту рублей”.

Его жадность непомерна, он забывает, что речь идет об умерших крестьянах, и расхваливает их, как барышник, чтобы набавить цену. Но из его уст звучит гимн работникам: “…вот, например, каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. И не то, как бывает московская работа, что на один час, прочность такая, сам и собьет, и лаком покроет!..

А Пробка Степан, плотник?.. Служи он в гвардии, ему бы бог знает что дали, трех аршин с вершком ростом!.. Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме.

Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть как в рот хмельного! А Еремей Сорокоплехин! да этот мужик достанет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил пятисот рублей”.

И опять “вылезла” натура Собакевича, главное – деньги v него нет почтения ни к умершим крестьянам, ни признательности за их добросовестный труд, а лишь желание продать подо роже “товар”, не продешевить. Какие могут быть разговоры, со мнения, угрызения совести, если нашелся покупатель и на этот “товар”. Только бы не упустить своей выгоды.

Писатель не ослабляет сатирического накала, описывая сцену передачи денег и расписки Чичиковым Собакевичу. Оба мошенника прекрасно понимают друг друга, боятся быть обману тыми, поэтому протягивают одновременно: один – деньги другой – расписку, выхватывая, облегченно вздыхают, что миновали “трудности”. Чичиков, посещая помещиков, впервые в Собакевиче встречает “кулака” под стать себе, поэтому Павлу Ивановичу так тяжело вести дело с Михаилом Семеновичем.

Здесь “сшиблись” два капиталистических начала. Каждый хочет надуть другого и боится “остаться в дураках”. Автору отвратительны оба эти характера. Гоголь хотел видеть Россию свободною и просвященною.

Отсюда и появление в конце первого тома поэмы образа “птицы-тройки”, летящей в прекрасное будущее, где ей, верит писатель, уготована лучшая доля. “…Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства”.