Система образов “Мертвые души”

Система образов. Образная система поэмы строится в соответ­ствии с тремя основными сюжетно-композиционными звеньями: помещичья, чиновничья Россия и образ Чичикова. Своеобразие системы образов состоит в том, что контраст героям, показанным в реальном плане поэмы, составляет план идеальный, где присутст­вует авторский голос и создается образ автора. Каждому из помещиков посвящена отдельная глава, а вместе они представляют лицо помещичьей России.

Последовательность появления этих образов также не случайна: от помещика к поме­щику все

глубже оскудение человеческой души, поглощенной жаж­дой наживы или бессмысленным расточительством, что связывает­ся как с бесконтрольным владением “душами”; других, богатством, землей, так и с бесцельностью существования, утратившего свою высшую духовную цель. Эти персонажи даны как бы в двойном освещении – такими, как они сами себе кажутся, и такими, каковы они на самом деле. Подобный контраст вызывает комический эффект и одновременно горькую усмешку читателя. Манилов кажется сам себе носителем высокой культуры.

В армии он считался образованным офицером. Но на самом деле главная его особенность

– праздная мечтатель­ность, рождающая нелепые прожекты, духовная немощь. Манилову даже в разговоре не хватает слов, речь его отягощена бессмыслен­ными словосочетаниями: “в некотором роде”;, “какую-нибудь эта­кую”;. Коробочка противоположна Манилову, она хлопотлива, но необыкновенно глупа.

Чичиков называет ее “дубинноголовой”;. В отличие от Манилова, Коробочка хлопочет по хозяйству, но суетли­во, почти бесцельно. Нелепа и ее боязнь продать Чичикову “мерт­вые души”;.

Ее не пугает сам предмет торговли, а более волнует, вдруг “мертвые души”; зачем-нибудь пригодятся в хозяйстве. Характеры помещиков в чем-то противоположны, но и чем-то неуловимо схожи между собой. Таким противопоставлением и со­поставлением Гоголь добивается дополнительной глубины повест­вования.

Ноздрев – тоже человек деятельный, однако, деятель­ность его иногда оборачивается против окружающих и всегда при этом бесцельна. Он решителен, мошенничает в карты, вечно попа­дает в истории, покупает, меняет, продает, проигрывает. Он не ме­лочен, как Коробочка, но легкомыслен, как Манилов, и по-хлестаковски врет по всякому поводу и хвастает без меры. Сущ­ность характера Собакевича становится ясна еще до встречи с ним Чичикова – все у него добротно, неуклюже, каждая вещь из его хо­зяйства как бы кричит: “И я – Собакевич!”;.

Собакевич, в отличие от других помещиков, в хозяйстве расчетлив, он прижимист и сооб­разителен, это помещик-кулак, как называет его автор. Плюшкин, портрет которого нарисован в конце этой своеобразной галереи, – представляется заключительной стадией падения человека. Он жаден, переморил своих людей голодом (количество мертвых душ и привлекло к нему Чичикова).

Прежде опытный, трудолюбивый хо­зяин, теперь он “какая-то прореха на человечестве”;. Близких у него нет, дети покинули его из-за жадности отца, и он проклял собст­венных детей. В любом человеке видит Плюшкин разорителя, ог­ромные запасы, накопленные им, портятся, а сам он и его дворовые голодают.

Плюшкин стал рабом вещей. Таким образом, у каждого из помещиков есть свои отрицатель­ные качества, хотя есть и свои преимущества, но в одном они еди­ны, сохраняя при этом особенности характера, – это отношение к “мертвым душам”;. Предприятие Чичикова они оценивают по – разному: Манилов смущен и удивлен, Коробочка озадачена, Нозд­рев проявляет любопытство – а вдруг выйдет какая-нибудь оче­редная “история”;, – Собакевич спокоен и деловит.

Но судьба лю­дей, крепостных, стоящих за казенным названием “мертвые души”;, их не интересует. Эта бесчеловечность и делает самих помещиков “мертвыми душами”;, они сами несут омертвение и смерть. Та же “мертвая бесчувственность жизни”; воплощена в образах чиновников из губернского города.

Они представляют собой собира­тельный портрет, в котором выделяется несколько образов, нарисо­ванных более подробно. Чиновничество, как показывает Гоголь, роднят с помещиками нравы паразитического существования, жа­жда наживы и бездуховность. Всех их автор подразделяет на “тол­стых”; и “тонких”;, но это деление абсурдно, поскольку попадая на солидное место, “тонкий”; тут же приобретает черты “толстого”;. А “толстый”;, в свою очередь, оказавшись перед лицом старшего по чину, начинает чувствовать себя “тонким”;.

Очевидно, что сущность у них одинакова. Губернская знать черства, а чиновники равно­душны и к людям, с которыми они имеют дело как представители государственной власти, и к своему долгу. Таков, например, нарисованный беглыми штрихами чиновник Иван Антонович, по прозвищу кувшинное рыло. За взятку он готов продать собственную душу, если, конечно, предположить, что душа у него имеется.

Вот почему, несмотря на комическое прозвище, он выглядит отнюдь не смешно, а, скорее, страшно. Подобные чиновники – не исключительное явление, а отраже­ние всей системы российской бюрократии. Как и в “Ревизоре”;, Го­голь показывает “корпорацию воров и мошенников”;.

Всюду царит бюрократизм и продажность чиновников. В судебной палате, в ко­торую читатель попадает вместе с Чичиковым, законами откровен­но пренебрегают, делом никто заниматься не собирается, а чинов­ники, “жрецы”; этой своеобразной Фемиды, озабочены только тем, как собрать дань с посетителей – то есть взятки. Взятка здесь на­столько обязательна, что только самые близкие друзья высокопо­ставленных чиновников могут быть освобождены от нее.

Так, на­пример, председатель палаты по-дружески освобождает Чичикова от дани: “Приятели мои не должны платить”;. Но еще ужаснее то, что за праздной и сытой жизнью чиновники не только забывают о своем служебном долге, но и полностью утра­чивают духовные запросы, теряют “живую душу”;. Среди галереи чи­новничества в поэме выделяется образ прокурора.

Все чиновники, узнав о странной покупке Чичикова, впадают в панику, а прокурор испугался настолько, что придя домой, умер. И только тогда, когда он превратился в “бездушное тело”;, вспомнили, что “у него была ду­ша”;. За острой социальной сатирой вновь встает философский во­прос: зачем жил человек? Что осталось после него? “А ведь если ра­зобрать хорошенько дело, так на поверку у тебя всего только и было, что густые брови”;, – так заканчивает автор рассказ о прокуроре.

Но может быть, уже появился тот герой, который противостоит всей этой галерее “мертвых душ”; российской действительности? Гоголь мечтает о его появлении, и в 1-м томе он рисует действи­тельно новое лицо русской жизни, но отнюдь не в положительном свете. На самом деле Чичиков – новый герой, особый тип русского человека, появившийся в ту эпоху, своеобразный “герой времени”;, душа которого “зачарована богатством”;.

Именно тогда, когда в Рос­сии деньги стали играть решающую роль, и утвердиться в обществе, добиться независимости можно было только опираясь на капитал, появился этот “подлец-приобретатель”;. В этой авторской характери­стике героя сразу расставлены все акценты: дитя своего времени, Чичиков в погоне за капиталом утрачивает понятия о чести, совести, порядочности. Но в обществе, где мерилом ценности человека явля­ется капитал, это не имеет значения: Чичикова считают “мильонщи­ком”;, а потому принимают как “порядочного человека”;.

В образе Чичикова, получили художественное воплощение та­кие черты, как стремление к успеху любой ценой, предприимчи­вость, практицизм, способность “разумной волей”; усмирять свои желания, то есть качества, свойственные нарождающейся русской буржуазии, сочетающиеся с беспринципностью и эгоизмом. Не та­кого героя ждет Гоголь: ведь жажда приобретательства убивает в Чичикове лучшие человеческие чувства, не оставляет места “жи­вой”; душе. Чичиков обладает знанием людей, но это ему нужно для Удачного совершения своего жуткого “дела”; – покупки “мертвых душ”;. Он – сила, но “страшная и подлая”;.

Особенности этого образа связаны с замыслом автора провести Чичикова через путь очищения и возрождения души. Таким спосо­бом писатель хотел показать для всех путь от самых глубин паде­ния – “ада”; – через “чистилище”; к преобразованию и одухотворе­нию. Вот почему так важна роль Чичикова в общей структуре писательского замысла. Именно потому он наделен биографией (как и Плюшкин), но дается она только в самом конце 1-го тома.

До этого его характер не вполне определен: в общении со всеми он ста­рается угодить собеседнику, подлаживается под него. Порой в его облике проглядывает нечто дьявольское: ведь охота за умершими душами – исконное занятие черта. Недаром городские сплетни среди прочего нарекают его Антихристом, а в поведение чиновни­ков проглядывает что-то апокалипсическое, что подкрепляется картиной смерти прокурора.

Так гоголевский реализм опять сбли­жается с фантасмагорией. Но в образе Чичикова проглядывают и совсем иные черты – те, которые позволили бы автору провести его через путь очищения. Не случайно авторские размышления часто перекликаются с мыслями Чичикова (об умерших крестьянах Собакевича, о молодень­кой пансионерке). Основа трагизма и одновременно комизма этого образа в том, что все человеческие чувства в Чичикове спрятаны глубоко внутри, а смысл жизни он видит в приобретательстве.

Со­весть его иногда пробуждается, но он быстро успокаивает ее, созда­вая целую систему самооправданий: “Несчастным я не сделал ни­кого: я не ограбил вдову, я не пустил никого по миру…”;. В конце концов Чичиков оправдывает свое преступление. Это путь деграда­ции, от которого предостерегает своего героя автор.

Он призывает своего героя, а вместе с ним и читателей, вступить на “прямой путь, подобный пути, ведущему к великолепной храмине”;, это путь спа­сения, возрождения живой души в каждом. “Птица-тройка”; и ее стремительный полет – прямая антитеза бричке Чичикова, ее монотонному кружению по губернскому бездо­рожью от одного помещика к другому. Но “птица-тройка”; – это и та же самая бричка Чичикова, только выбравшаяся из своих блужда­ний на прямой путь. Куда он ведет, не ясно пока и самому автору.

Но это чудесное превращение обнажает символическую многознач­ность всей художественной структуры поэмы и грандиозность ав­торского замысла, задумавшего создать “эпопею национального ду­ха”;. Гоголь закончил лишь первый том этой эпопеи, но над ее продолжением упорно работала вся последующая русская литера­тура XIX века.

Глоссарий:

система образов в поэме мертвые души система образов поэмы мертвые души система образов мертвые души мертвые души система образов система образов в мертвых душах