Почему Плюшкин единственный из персонажей-помещиков имеет предысторию? (По поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»)
1. Сложность образа Плюшкина.
2. Анализ его образа жизни.
3. Плюшкин — узнаваемый художественный тип.
Бывает время, когда нельзя устремить общество или даже все поколение к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости
Н. В. Гоголь
Поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» явилась своеобразным поиском положительного героя, которого сложно найти среди галереи «мертвых» или «омертвевших» персонажей. Образ Плюшкина — один из самых сложных и неоднозначных в произведении. С одной стороны, долгое время
Вот как изображает автор первую встречу Чичикова с Плюшкиным: «У одного из строений Чичиков скоро заметил какую-то фигуру, которая начала вздорить с мужиком, приехавшим на телеге. Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько
По висевшим у ней за поясом ключам и по тому, что она бранила мужика довольно поносными словами, Чичиков заключил, что это, верно, ключница».
Сомнения Чичикова не случайны. Плюшкин, действительно как ключница, является рабом вещей, а не их хозяин. Потеря внешнего облика и пола является крайней степенью деградации личности.
Даже Чичиков, как пишет Гоголь, многое видевший в жизни, ужаснулся от увиденного.
С другой стороны, автор не только повествует о его жизни до начала происходивших событий, но и подробно описывает, как «бережливый хозяин» постепенно превращается в «какую-то прореху на человечестве». Отдельные черты его образа все-таки свидетельствуют о сохранившихся где-то глубоко зачатков души пока еще «живой», например глаза — зеркало души, по Толстому, еще «не потух — нули»: «Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, нас-торожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух».
Отчаянием и безысходностью веет от описания деревни и усадьбы этого хозяина. Окна в избах — без стекол, некоторые заткнуты тряпкой или зипуном. Его дом похож на огромный могильный склеп, где человек похоронил себя заживо и заставил других жить в этой удушающей атмосфере смерти.
Только зеленый сад напоминает о жизни, о красоте, резко противопоставляемой гнусному существованию помещика. Ненасытная страсть к наживе, материальной выгоде привела к тому, что Плюшкин утратил реальное представление о предметах, уже не отличая полезные вещи от ненужного хлама. Он губит зерно и хлеб, а сам корпит над маленьким кусочком кулича и бутылкой настойки, на которой сделал пометку, чтобы никто из дворовых тайком не выпил.
Даже от собственных детей Плюшкин отказался. Жажда обогащения за счет своих крепостных крестьян превратила его в скупца, изолировала от общества. Плюшкин порвал всякие отношения с друзьями, а затем и с родственниками, считая, что дружба и родственные связи ведут за собой материальные издержки. Окруженный вещами, он не испытывает одиночества и потребности общения с внешним миром.
Крестьян Плюшкин считает тунеядцами и мошенниками, лентяями и ворами, морит их голодом. Крепостные у него умирают, «как мухи», частенько убегая из усадьбы помещика, спасаясь от голодной смерти. Плюшкин упрекает крестьян в том, что они в праздности и обжорстве «завели привычку трескать», а ему самому есть нечего.
Плюшкин совершенно потерял связь с реальным миром, он не понимает ценности тех вещей, которые хранит: засохший куст лимона, кусок сургуча, «рюмку с какой-то жидкостью и тремя мухами». Плюшкин как бы сеет вокруг себя смерть: распад хозяйства, медленное умирание забитых крестьян, живущих в строениях, где «особенная ветхость», где крыши «сквозили как решето».
Вместе с тем наряду с ощущением «мерзости» к этому персонажу чувствуется особое отношение автора к нему. Плюшкин сильно отличается от всех предыдущих помещиков. Остальных «хозяев жизни» мы видим такими, какими они были всегда.
Гоголь всячески подчеркивает, что у этих героев нет прошлого, которое отличалось бы от настоящего и что-то в нем объясняло. Мертвенность же Плюшкина не так абсолютна. Этот герой эволюционирует, то есть судить о нем мы можем как о развивающемся, изменяющемся (пусть и к худшему) человеке.
Из предыстории мы узнаем, что Плюшкин — человек не глупый и не праздный.
К такому же типу помещиков принадлежит и Чичиков — ловкий и расчетливый делец, у которого все заранее высчитано, человек, всецело охваченный жаждой обогащения, эгоистическими устремлениями, человек, уничтоживший свою душу. Чичиков сразу приступает к деловым переговорам с Плюшкиным. Они быстро приходят к мирному соглашению. «Заплатанного» барина тревожит лишь одно: как бы при заключении договора не понести убытки. После заявления Чичикова о готовности взять на себя издержки по купчей, Плюшкин совершенно успокаивается и заключает, что его гость глуповат.
Эти два участника сделки — родственны по духу несмотря на то что один — прямолинейно скуп, а другой — мнимо щедр.
Чичиков — герой, который также показан в развитии. Но он и заметно отличается от всех других образов, тем более от Плюшкина, он «живой» во всех смыслах этого слова и находится лишь на пути к омертвению души.
Так почему же Плюшкин показан в развитии? Я думаю, что на этот вопрос нельзя ответить точно и определенно. Каждый из читателей поэмы, размышляя над ним, будет находить свой ответ и составлять о Плюшкине свое представление. Возможно, его образ дан в развитии, чтобы показать, до каких «глубин мерзости» может дойти человек.
Возможно, у Гоголя были свои мысли в связи с продолжением поэмы. Как известно, во втором томе «Мертвых душ», судьба которых сложилась драматично, Чичиков должен был встать на путь нравственного воскрешения, а главным должен — величественный образ России. Быть может, и Плюшкину была уготована новая роль.
Как известно, предполагался и третий том поэмы. Но этим замыслам писателя не суждено было сбыться. Тем не менее образ Плюшкина навсегда останется в русской и мировой литературе как узнаваемый художественный тип, символ скупости и духовного обнищания.