О чем я рассуждала, читая «Котлован»
Читая эту повесть, каждый, я думаю, размышляет над тем, что хотел сказать автор, а не над сюжетом или композицией, так как для самого Платонова важна была суть. Лично я в его повести нашла многое, над чем можно подумать, но больше всего меня поразили люди.
Да, мы знаем, что тогда они свято верили в то, что строили, они бодро шли в будущую светлую жизнь, к коммунизму. Они трудились, жили не только ради себя, но и ради окружающих, общественное должно было быть более важным, чем личное. И так было.
Но в Котловане Платонова все выглядит не так уж прекрасно.
Я удивляюсь тому, что сделали с людьми идеи коммунизма и люди, находившиеся во главе этого строительства уже тогда, когда, казалось бы, все стремились к равноправию. Конечно, главное было убить в человеке мысли, любые сомнения. Ты должен свято верить, а если… то на любого найдется управа, отсюда и надзор, и жестокость.
А они строили, хотя, как я уже говорила и как пишет об этом Платонов, все было не так уж легко.
Люди подавляли, убивали в себе мысли, тем самым превращаясь
Они жили только трудом, но чувствовали, что это не жизнь. Отсюда тоска, равнодушие, им приходилось терпеть свою жизнь. Ведь не случайно многие хотела покончить жизнь самоубийством.
Наверняка люди не находили в такой жизни ничего хорошего. Но они заставляли себя жить дальше: одни искали то, что бы влекло их оставаться в жизни и тщательно действовать для общей жизни, другие просто боялись не быть, третьи даже в такой ситуации искали свою выгоду и жили лишь для этого. А по-настоящему верили, не сомневались немногие.
Да и то многие просто смогли убедить себя, что делают правильно. Появляется ужасающая мысль, что таких людей и людьми-то не назовешь. Может, поэтому Платонов так часто вводит в повесть сцены с животными: лошади, как будто организовавшие коллектив.
Современный человек, прочитавший повесть Котлован, не скажет с уверенностью, что человек это звучит гордо. Хотя мы можем найти в этой книге и небольшую долю оптимизма: если Платонов разглядел утопию, в которую верили все; если и герои его, как мы видим, не так уж счастливы, есть в них еще что-то, что не дает им превратиться полностью в бездумное существо (Вощев ищет истину, Чиклин способен на любовь, даже Жачев тепло относится к Насте); если Платонов вводит сцену гибели Насти, элемента будущей жизни, это значит, что людей все-таки не так уж просто сделать роботами. Хотя это не помогло, и трагическое пророчество Андрея Платонова сбылось.
Складывается впечатление, что писатель вооружен сильным микроскопом, который дает ясные и четкие картины отдельных частей организма человека, но не получается увидеть все сразу. Не получается представления о жизни в целом. Какая онаЧто она такоеФеномен жизни вообще тревожит и раздражает Платонова. Ей, жизни, не годится внутренняя логика существования паровозов и кораблей.
Писателю тяжело с этим примириться. Он понял, как работает электричество и почему летают самолеты. Он уверен, что жизнь проще, чем сложные и сильные механизмы.
Надо только увидеть, как сцепляются ее крохотные колесики и шестеренки, и тогда логичным и понятным станет человеческое существо.
Не убывают ли люди в чувстве своей жизни, когда прибывают постройки спрашивает Платонов. Ведь живое и неживое суть одно и то же. Стоит только понять эту истину и сгинут проклятые вопросы, исчезнут бессмысленные тайны.
Утром Козлов стоит над спящим телом Прушевского. Характерный для Платонова пассаж и точное наименование того, что являют собой персонажи Котлована: не люди, не герои, а тела. Иногда мыслящие, иногда нет.
По сути это не важно. Вощев с размышлением произносит: Без думы люди действуют бессмысленно. И тогда понимаешь, что над всем в повести властвует любопытный и далеко не простодушный интеллект автора.
Ф. М. Достоевский предтеча и учитель Платонова тоже не брезговал авторским присутствием на страницах своих романов. Только личина, в которую он рядился, являла нам человека недалекого, а зачастую глупого. Его герои постоянно выходят из-под авторского контроля.
Появление нового персонажа всегда скандал. Автор прячется за второстепенными фигурами, часто их голосами произнося главные вещи. Вспомним безымянного капитана в Бесах, только и сказавшего: Если Бога нет, то какой же я капитан.
В этом весь Достоевский, человек из подполья.
Платонов, наоборот, доминирует в своей прозе. Это его стиль. Его кредо.
Он бригадир бригады, начальник цеха, механик паровоза. Он видит сразу всех и все объемлет. Он слегка приоткрывается и дает себя узнать в инженере: Весь мир он представлял мертвым телом он судил его по тем частям, какие уже были им обращены в сооружения; мир всюду поддавался его внимательному и воображающему уму, огражденному лишь сознанием косности природы.
Котлован сооружение ума Андрея Платонова. Он судит, движет, заселяет, мыслит в нем. В телах, созданных им, нет свободы и самовластия, нет тумана страстей, и подвиг не озаряет душу счастьем.
Дребезжащее состояние счастья, испытанное героями перед закладкой котлована, томление духовых оркестров, гробы вместо кроватей, тотемный медведь-молотобоец на кузне вот обычный инвентарь платоновской прозы.
Что не разглядели мы в своих ночных кошмарах, додумал за нас писатель. Он здесь самый главный. Он полностью подчинил сюжетное движение повести своему творческому сознанию.
Он препарирует человека в поисках души и находит кости, кровь и жилы. Его проза напоминает рисунки Леонардо да Винчи. Желтой сепией по желтой бумаге.
Платонов рисует черным углем на черной земле. Его стиль это стиль подлинного искусства, когда солгать означает умереть. Его проза телесна, а душа нежна. Он молится фальшивым богам, но вера искупает этот мелкий грех.
Слова, собранные в эту книгу, обработаны томлением гения. В ней есть правда эпохи, ее кровь, ее гнев и мечта.