ЧЕЛОВЕК НА ВОЙНЕ (по повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда»)
Виктор Некрасов… Удивительна судьба
этого человека, и многое в ней еще нам неиз-
вестно.
Виктор ПлатоновИч Некрасов родился
в 1911 году, окончил архитектурный инсти-
тут и актерскую студию, играл в нескольких
театрах, из театра же и попал на фронт в
первые дни войны. Дважды был ранен. По-
сле второго ранения правую руку частично
парализовало, и врач посоветовал ему ее
разрабатывать — писать девушкам письма.
Но он стал писать о Сталинграде.
Повесть «В окопах Сталинграда» — пер-
вая правдивая книга
чается от других произведений на военную
тему того времени и по духу очень близка
«Севастопольским рассказам» Л. Толстого, ко-
торый писал: «Вы увидите войну не в пра-
вильном, красивом и блестящем строе, с му-
зыкой и барабанным боем, с развевающимися
знаменами и гарцующими генералами, а уви-
дите войну в настоящем ее выражении —
в крови, в страданиях, в смерти».
Вот, например, смерть связного штаба
Лазаренко: «Капут… Кажется… — он пытает-
ся улыбнуться.-Из-под рубашки вываливает-
ся что-то красное. Он судорожно сжимает
это
капли пота…»
«Лица красные, потные, осатанелые, го-
лоса хриплые» — вот что такое война в пер-
вой части повести. Бомбежки, жара, неразбе-
риха, сумятица, всеобщее смятение…
Повествование в повести ведется от пер-
вого лица: это похоже на дневниковые запи-
си. Описывается почти каждый день пребы-
вания военного инженера лейтенанта Кер-
женцева на фронте. Кроме описаний боев, в
книге много воспоминаний героя, его размы-
шлений о пережитом, о том, как изменила его
война. Стыд, неловкость испытывает Юрий
за то, что он, командир, «не знает, где его
взвод, полк, дивизия». А ведь казалось, что
самое страшное — отступление под Моск-
вой — уже позади. Но наши войска снова от-
ходят. Юра чувствует свою вину перед мир-
ными жителями, которых они не могут защи-
тить. Он чувствует свою ответственность за
то, что кажется ему самым страшным —
«бездеятельность и отсутствие цели».
Война — это трудная работа, это не толь-
ко бои, но и тяжелый физический труд. Кем
только не приходится быть порой бойцу на
войне: и столяром, и плотником, и печником.
Кроме боевых качеств, на фронте еще це-
нится умение выжить, приспособиться к ус-
ловиям.
Кровь, пот, окопы, смерть… К этому, каза-
лось, давно должен был привыкнуть Юрий.
Но не может. Нельзя привыкнуть к тому, что
смерть все время рядом…
«Я помню одного убитого бойца. Он лежал
на спине, раскинув руки, и к губе его прилип
окурок. Маленький, еще дымящийся окурок.
И это было страшнее всего, что я видел до и
после на войне. Страшнее разрушенных го-
родов, распоротых животов, оторванных рук
и ног… Минуту назад была еще жизнь, мыс-
ли, желания. Сейчас — смерть».
Главный герой повести Юрий Кержен-
цев, кажется, менее всего подходит для во-
енной жизни. Архитектура, живопись, му-
зыка, книги — вот что интересовало его до
войны. Не зря же разведчик Чумак говорит
ему: «А я думал, Вы стихи пишете. Вид у
Вас такой, поэтический». Но его отношение
к Юрию меняется от полного пренебрежения
до глубокого уважения и признания его му-
жества.
Юрий Керженцев рассуждает о природе
русского патриотизма, о том самом «русском
чуде», о «скрытой теплоте патриотизма», о ко-
торой писал еще Л. Толстой, о том, что это
сильнее, чем немецкая организованность и тан-
ки с черными крестами.
Любовь к родной земле, твердость духа,
мужество делают наших солдат непобеди-
мыми.
Целая вереница ярких, запоминающих-
ся образов проходит перед нами на страни-
цах повести: Игорь Свидерский, сапер Ли-
сагор, командир роты сержант Гаркуша,
майор Бородин… С особенной теплотой гово-
рится о восемнадцатилетнем ординарце и
связном Валеге: «Он никогда ни о чем не
спрашивает и ни одной минуты не сидит без
дела. Он умеет стричь, брить, чинить сапо-
ги, разводить костер под проливным дож-
дем». Под огнем фашистов ординарец про-
бирается на сопку, где Юрий с товарищами
отбивают вражеские атаки — и тут же го-
товит бойцам ужин.
А вот командир четвертой роты Карнау-
хов. Он мало говорит, много делает. Он спо-
коен в самых трудных ситуациях, просто че-
стно выполняет свой долг. Если надо, он с ут-
ра будет чертить схемы обороны. Он же,
не задумываясь, пойдет на штурм немецкого
окопа, где и погибнет. Только после этого
прочитал Юрий его стихи — простые, ясные,
чистые, такие же, как и сам автор.
Для нас повесть — бесценный документ
эпохи благодаря ее пронзительной правдиво-
сти и, во многом, автобиографичности.