“Отговорила роща золотая…”

<

p>Стихотворение “Отговорила роща золотая…” (1924) – пример так называемой медитативной лирики (медитация – углубленное размышление, погружение в себя), его сюжет – чувства лирического героя, подводящего итоги своей жизни. Интересно, что первое слово стихотворения – “отговорила” – глагол совершенного вида, который обозначает законченное, завершенное действие.
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Стихотворение начинается

с красочного пейзажа русской осени: облетевшая роща, журавли… Однако это лишь набросок, эскиз с бегло намеченными деталями. Главное не это.

В первую очередь нас интересует настрой души лирического героя, о чем свидетельствуют постоянные есенинские эпитеты: “роща золотая”, “березовым, веселым языком”.
Во второй строфе афористически емко прорисован жизненный путь человека:
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник –
Пройдет, зайдет и вновь оставит Дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.
Странник, покинутый дом, голубой пруд и даже конопляник,

как деталь среднерусского пейзажа – обычные для поэзии Есенина образы – становятся спутниками не только его лирического героя, но и каждого человека.
В третьей строфе где-то в самой глубине пейзажа, на горизонте, появляется бесприютная фигура лирического героя – “вечно странствующего странника”:
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Так же как и роща “отговорила веселым языком” юность самого героя.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В четвертой строфе наступает кульминация в развитии лирического сюжета. Чувство беспредельной (“один среди равнины голой”) тоски и одиночества разрешается невероятно поэтически сильным образом:
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
“Но никого не может он согреть…” Внезапно в пятой строфе резко меняется эмоциональная тональность стихотворения, и отрицания (“не обгорят”, “не пропадет”) на этот раз звучат уже как утверждения:
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
Лирический герой поэта постоянно сравнивает себя с деревом (“Я хотел бы стоять как дерево, / При дороге на одной ноге”), цветком (“Я милой голову мою / Отдам, как розу золотую”), а свою душу – с яблоней, осыпающейся золотыми плодами волшебных образов:
Хорошо под осеннюю свежесть
Душу-яблоню ветром стряхать,
Или:
Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.
Строки “Как дерево роняет тихо листья, / Так я роняю грустные слова” возвращают нас к началу стихотворения. “Роща золотая” – это и сам Есенин и его поэзия. Потому и “не обгорят рябиновые кисти” и “не пропадет трава”. Поэзия в понимании Есенина сродни прекрасному саду (роще), где слова – листья, образы – яблоки, стряхиваемые с души, когда нальются соком:
Не случайно осень названа ” мудрым садовником”. О своем “возрасте осени” Есенин скажет: “Прозрачно я смотрю вокруг”. Для него человек, поэзия и природа – одно целое.

И поэт отождествляет себя с природой.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.
“Милый” – обычное для есенинской лирики обращение к жизни:
Планета, милая,
Катись, гуляй и пей.
Милый, милый,
Смешной дуралей…
Милая, добрая, старая, нежная,
С думами грустными ты не дружись.
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Даже с жизнью поэт прощается “негромко, вполголоса”, по особенному светло.
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.