Романтический характер поздней лирики Н. А. Некрасова

Не все литературоведы согласны с тем, что лирика вообще может быть реалистической. Конечно, это дискуссионный вопрос, но подумайте сами: в какой степени сочетаются понятия лирики (самый субъективный род литературы) и реализма? Возьмите в руки томик Некрасова, прочитайте еще раз стихотворение «Памяти Добролюбова» и проведите своего рода мысленный эксперимент: заставьте себя на мгновение забыть о заглавии.

Можно ли из самого текста стихотворения догадаться, что речь идет именно о Добролюбове? Наверное, нет. В стихотворении создан предельно

обобщенный, идеальный образ героя, сознательно идущего на жертву. Характерна лексика стихотворения: «светлый рай», «перлы для венца», «светильник разума»…

Создается приподнято-возвышенный стиль, соответствующий образной системе художественного текста: образ героя стихотворения оказывается выше образа автора-повествователя. Жизнь героя представлена как житие праведника (в древней русской литературе так описывали жития святых): осознание своего избранничества, жертвенность, отказ от земных благ, смерть как вознесение («И высоко вознесся ты над нами…»). В «Памяти Добролюбова»

выражены чувства, близкие к религиозному поклонению.

Возможно ли, учитывая все эти соображения, назвать это некрасовское стихотворение реалистическим? (Попробуйте с этой точки зрения проанализировать стихотворение «Пророк», посвященное Чернышевскому.)

Знаменательно, что в 70-е гг. Некрасов свой идеал поэта подкрепляет авторитетом романтика Шиллера, свои представления об идеале гражданина — образами Христа и Пророка. Нет уже былого «многоголосия», почти совершенно исчезают конкретные детали, бытовые подробности.

Все это свидетельствует о том, что наше стандартное восприятие эволюции Некрасова как движения «от романтизма к реализму» нуждается в уточнении и даже пересмотре. Во всяком случае, в Некрасовской лирике к концу его творческого пути явно усиливается романтическое начало, что соответствовало общей тенденции развития русской литературы последних десятилетий XIX в.

Известный лингвист Б. А. Ларин полагал, что в своей поэзии Некрасов — чем позже, тем больше — освобождается от традиций высокого языка поэзии. Верно ли это наблюдение? Не происходит ли у поэта обратный процесс, не обращается ли он в последний период творчества именно к традициям высокого поэтического слова, устойчивым формам поэтической лексики и синтаксиса?

Учитывая дискуссионность проблемы, предлагаем вам высказать свою точку зрения по этому поводу, но обязательно подкрепляемую конкретным изучением текста.