Жизнь Рубцова Н. М. во время учебы в Литературном институте

В 1962 году Рубцов экстерном окончил школу рабочей молодежи и поступил в Литературный институт имени А. М. Горького в Москве.
Через год он был исключен из института за “хулиганский поступок”. В ходе собственного расследования студенты Литинститута выяснили причину исключения. В Центральном доме литераторов проходило заседание работников образования. Рубцов из любопытства задержался в дверях зала заседания в тот момент, когда один из докладчиков зачитывал список поэтов, творчество которых можно рекомендовать для изучения в школе.

Не

услышав в этом списке имени Есенина, Рубцов крикнул: “А Есенин где? Ты почему о Есенине умолчал?”
Версты все потрясенной земли,
Все земные святыни и узы
Словно б нервной системой вошли
В своенравность есенинской музы!
Это муза не прошлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу.
Сергей Есенин
Вскоре поэт был восстановлен в институте, но переведен на вечернее отделение. Общежитие ему теперь не полагалось – Рубцову негде было жить. На фоне серьезных бытовых проблем с особой силой в эти годы расцвел его поэтический дар.
/> С 1964 года Рубцов становится постоянным автором журналов “Молодая гвардия”, “Октябрь”, еженедельника “Литературная Россия” и других изданий.
В это время поэта во второй раз отчисляют из института, и он отправляется в Никольское. За полтора месяца Рубцов, по его признанию в письме к А. Яшину, “написал около сорока стихотворений. В основном о природе, есть и неплохие, и есть вроде бы ничего. Но писал по-другому, как мне кажется.

Предпочитал использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет и столько же будут жить после нас”. Здесь необходимо заметить, что стихи Рубцов не писал, а сочинял в уме: “Вообще я почти никогда не использую ручку и чернила и не имею их. Далее не все чистовики отпечатываю на машинке – так что умру, наверно, с целым сборником, да и большим, стихов, “напечатанных” или “записанных” только в моей беспорядочной голове”.
В августе на страницах журнала “Октябрь” появилась первая объемная публикация Рубцова, включающая такие шедевры, как “Звезда полей”, “Видения на холме”, “Русский огонек”. В том же году Рубцов сдает в набор в Архангельское книжное издательство свою первую книгу под названием “Лирика”.
Россия, Русь – куда я ни взгляну…
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Видения на холме

Конец ноября – начало декабря Рубцов провел в Вологде, жил у поэта Б. Чулкова. Занимаясь самообразованием, читал русских и европейских поэтов. Особенный интерес в течение всей жизни Рубцов проявлял к поэзии Ф. И. Тютчева.

По словам В. Кожинова, “он буквально не расставался с тютчевским томиком и, ложась спать, клал его под подушку”.

Через полгода после отчисления из Литинститута, в январе 1965 года, Рубцова опять восстановили, но на заочном отделении. И теперь поэт жил то в Москве во время экзаменационной сессии, то в Николе, то в Вологде. В том же году он заключил договор с издательством “Советский писатель” на издание своей второй книги “Звезда полей”.

Опубликованный в Архангельске первый сборник “Лирика” (1965) остался незамеченным литературной критикой, хотя в него вошли замечательные стихотворения “Тихая моя родина!..”, “Утро утраты” и многие другие, в которых в полную силу были заявлены ключевые для поэта темы малой родины, жизни и смерти, поэта и поэзии.
В своих истоках лирика Н. М. Рубцова восходит к традициям и народной поэзии, и русской классики. Поэту удалось “…книгу Тютчева и Фета / Продолжить книгою Рубцова!..” (“Я переписывать не стану…”, 1965). Размышления на эту тему – в стихотворении “О чем писать?”, лирический герой которого словно вступает в диалог с писателем из лермонтовского стихотворения “Журналист, читатель и писатель”:
О чем писать? Восток и юг
Давно описаны, воспеты;
Толпу ругали все поэты,
Хвалили все семейный круг;
Все в небеса неслись душою.
Взывали, с тайною мольбою,
К N. К, неведомой красе, –
И страшно надоели все.
М. Лермонтов

О чем писать?
На то не наша воля!
Тобой одним
Не будет мир воспет!
Ты тему моря взял
И тему поля,
А тему гор
Другой возьмет поэт!
Но если нет
Ни радости, ни горя,
Тогда не мни,
Что звонко запоешь,
Любая тема –
Поля или моря,
И тема гор –
Все это будет ложь!
Н. Рубцов

Как видим, в стихотворениях Рубцова ответ найден: искренность душевного переживания, выраженного поэтом, – вот основа художественного творчества.
И в самом деле, о чем бы ни писал Н. Рубцов, будь то даже известные нам но русской классике образы – деревня, березы, цветы, зимняя ночь, конь, – все это наполнено по-рубцовски особенным чувством нежности, благодарного приятия того, что даровано нам свыше: “Доволен я буквально всем! / На животе лежу и ем / Бруснику, спелую бруснику!” (“В осеннем лесу”).
Основу целостности поэтического мира, сотворенного Рубцовым, составляет мотив движения во времени (из настоящего в прошлое и будущее, из конкретного дня в вечность) и пространстве (от избы к безграничному мирозданию). Сам же мотив движения обусловлен центральными образами поэтического мира – родины и дороги.
Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных племен!
Как прежде скакали на голос удачи капризный,
Я буду скакать по следам миновавших времен…
“Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…”, 1963
Герой этой элегической баллады – “таинственный всадник, неведомый отрок…” – вечный всадник, странствующий одновременно в пространстве-времени с заклинанием: “Отчизна и воля – останься, мое божество! / Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды! / Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!”
Гимном гостеприимству русской души можно назвать стихотворение Рубцова “Русский огонек” (1964). Кроме буквального смысла – “сторожевой” – огонек в стихотворении имеет и несколько не столь явных, но глубоких философских значений. В ночном небе не светят путнику звезды, нет огня “в тусклом взгляде” хозяйки дома, в который зашел он.

Но душевное тепло хранится на земле. “Желтые снимки на Руси” – это огоньки памяти, которые противостоят “огню” вражды – “Огнем, враждой / Земля полным-полна, / И близких всех душа не позабудет…”. Огонь в печи согревает тело, а душевное тепло врачует душу не только одинокого путника, но и всех нас – странствующих “среди тревог великих и разбоя”, наделяя ответным теплом:
– Господь с тобой! Мы денег не берем!
– Что ж, – говорю, – желаю вам здоровья!
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…
Образы пространства/времени, покоя/движения, света/ тьмы, бури/покоя, души/рассудка составляют основу “Философских стихов” (1964). Лирический герой размышляет о смысле жизни, о природе человеческого счастья, об отношении холодного рассудка к полной страстей человеческой душе:
Но я пойду! Я знаю наперед,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,
Кто все пройдет, когда душа ведет,
И выше счастья в жизни не бывает!
“Философские стихи” в полной мере проясняют жизненное кредо их автора, откликающегося на зов души во всех своих делах.
1966-1967 годы – время странствий поэта. Он побывал с творческой командировкой от журнала “Октябрь” на Алтае, где создал стихотворения “В сибирской деревне”, “Весна на берегу Бии”, “Шумит Катунь”, посвященное писателю В. П. Астафьеву:
Катунь, Катунь – свирепая река!
Поет она таинственные мифы
О том, как шли воинственные скифы, –
Они топтали эти берега!
В 1967 году Рубцов с вологодскими писателями принимал участие в поездке по Волго-Балтийскому каналу. Писатели выступали в сельских клубах, домах культуры, библиотеках. В это время вышел в свет сборник стихотворений Рубцова “Звезда полей” (1967), который ознаменовал начало периода зрелого творчества поэта. Эта книга принесла Рубцову литературное признание и широкую известность.

В 1968 году в различных журналах появились рецензии на книгу и поэта приняли в Союз писателей СССР. Осенью Рубцов получил долгожданную прописку и место в рабочем общежитии в Вологде и работу в газете “Вологодский комсомолец”. Зимой книга “Звезда полей” была представлена Рубцовым как дипломная работа в Литературном институте.
Третий сборник стихотворений Н. Рубцова “Душа хранит” вышел в архангельском издательстве в 1969 году. И в это же время пришел конец скитаниям поэта – в Вологде он получил отдельную однокомнатную квартиру. Поразительной силы образ создан Рубцовым в это время в стихотворении “Поезд” (1969).

Поезд является символом одновременного движения отдельного человека и человечества в целом в пространстве и времени. При чтении стихотворения возникает ощущение неотвратимости “крушения”:
Поезд мчался с прежним напряженьем
Где-то в самых дебрях мирозданья,
Перед самым, может быть, крушеньем,
Посреди явлений без названья…
Мчащийся состав подхватывает лирического героя “на разъезде где-то, у сарая”, втягивает его в бешеный ритм движения, наделяя ощущением близкого крушения. Но вдруг герой понимает свою включенность во всеобщую закономерность:
Но довольно! Быстрое движенье
Все смелее в мире год от году,
И какое может быть крушенье,
Если столько в поезде народу?
Размышляя об особенностях художественного мира Н. Рубцова, невозможно обойти вниманием тему связи поэтического таланта с миром природы, которой пронизаны многие стихотворения поэта. Природа у Рубцова, говоря словами В. Кожинова, “почти никогда не выступает как объект изображения”, лирический герой поэта пребывает в органическом единстве с ней, душою отзывается на шум листвы, ощущая себя той или иной природной стихией:
Я так люблю осенний лес,
Над ним – сияние небес,
Что я хотел бы превратиться
Или в багряный тихий лист,
Иль в дождевой веселый свист,
Но, превратившись, возродиться
И возвратиться в отчий дом,
Чтобы однажды в доме том
Перед дорогою большою
Сказать: – Я был в лесу листом!
Сказать: – Я был в лесу дождем!
Поверьте мне, я чист душою…
В осеннем лесу, 1967
Поэт будто идет обратной дорогой – от антропоморфизма, зародившегося еще в первобытном фольклоре, “к утверждению природной основы человека”. И этот путь – примета современной поэзии. Не случайно в литературоведении поэзию Рубцова соотносят с “деревенской прозой”, в полный голос усомнившейся в неограниченной власти человека над природой. По мысли Рубцова, природа как творческое начало сродни поэтическому мастерству:
О ветер, ветер! Как стонет в уши!
Как выражает живую душу!
Что сам не можешь, то может ветер
Сказать о жизни на целом свете.
По дороге из дома, 1966
Поэзия, в представлении Рубцова, подобна природным явлениям, стихиям – вьюге или солнышку – которым невозможно что-либо разрешить или запретить:

Стихи из дома гонят нас,
Как будто вьюга воет, воет
На отопленье паровое,
На электричество и газ!
Скажите, знаете ли вы
О вьюгах что-нибудь такое:
Кто может их заставить выть?
Кто может их остановить,
Когда захочется покоя?
А утром солнышко взойдет, –
Кто может средство отыскать,
Чтоб задержать его восход?
Остановить его закат?
Вот так поэзия, она
Звенит – ее не остановишь!
А замолчит – напрасно стонешь!
Она незрима и вольна.
Прославит нас или унизит,
Но все равно возьмет свое!
И не она от нас зависит,
А мы зависим от нее…
Стихи, 1965
В 1970 году вышел в свет четвертый сборник стихов поэта “Сосен шум”. В августе композитор и певец А. Шилов подарил Рубцову грампластинку с записью песни на его стихи “Журавли”. Несколько стихотворных подборок поэта появились на страницах журналов “Молодая гвардия”, “Наш современник”, “Октябрь”, “Север”, “Юность”.

В этом же году были созданы стихотворения “Судьба”, “Ферапонтово”, “Я люблю судьбу свою…” и провидческое – “Я умру в крещенские морозы…”. Николай Михайлович Рубцов трагически погиб 19 января 1971 года – в ночь на Крещение.
Готовившийся к печати еще при жизни поэта сборник “Зеленые цветы” появился в 1971 году.
В 1998 году была учреждена Всероссийская литературная премия имени Николая Рубцова “Звезда полей”. Каждый год в Вологде проходит городской музыкально-поэтический праздник “Рубцовская осень”, собирающий любителей поэзии из разных регионов России.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Жизнь Рубцова Н. М. во время учебы в Литературном институте