Жизнь Арсеньева сочинение

И. Бунин в романе “Жизнь Арсеньева” (1927-1937).

В центре произведения – герой несомненно автобиографи­ческий, которому писатель доверил свои излюбленные мысли, переживания, детали внутренней биографии художника. И все же, замечая, что в “Жизни Арсеньева” и впрямь есть много ав­тобиографического, Бунин подчеркивал: “Вот думают, что исто­рия Арсеньева – это моя собственная жизнь. А ведь это не так… Выдумал я и мою героиню”.

Парадокс? Нет, таковы законы ху­дожественного творчества с его стремлением к максимально ем­ким

обобщениям. Не случайно автор создал автобиографию “тре­тьего лица”, дал герою вымышленное имя – Алексей Арсеньев, что открыло большую свободу творческому воображению.

Строя свое произведение, автор следует всем особенностям классического жанра автобиографии: подробно описывает се­мью, этапы роста героя, но делает это чисто по-бунински, по­казывая, как подметила Л. Смирнова, внутреннюю реакцию Арсеньева на происходящее, чаще недоуменную, вопроситель­ную. Герой “посетил сей мир в его минуты роковые”, а потому история его души, рассказанная с высоты возраста и пережи­того исторического

кризиса, драматична в гораздо большей степени, чем у великих предшественников.

“Мир все расширялся перед ним”, – вспоминает Арсеньев, и эти слова могли бы определить основной принцип построе­ния произведения. Из потаенного, лирического мирка детства, общения с родными, с природой автор ведет своего героя во взрослую жизнь. Он показывает не только сугубо камерную био­графию, но и на примере судеб трех братьев – историю семьи.

Народническая среда, в которую попадает герой, изображена резко отрицательно, как это свойственно Бунину при описании любого явления, имеющего отношение к революции. Для авто­ра характерно свободное перемещение в пространстве и во вре­мени, размышления о далеком прошлом, о предках, об исто­рии рода, о национальном достоинстве русского человека. Все это – составляющие емкого понятия “жизнь”, многообразием своим формирующего личность человека (обратим внимание на название: “Жизнь Арсеньева”). И, наконец, самое сокровенное, сугубо бунинское – размышления о вечном противостоянии жизни и смерти, любви и смерти, о тайнах творчества: “Я весь дрожал при одном взгляде на ящик с красками, пачкал бумагу с утра до вечера, часами простаивал, глядя на ту дивную, пе­реходящую в лиловое, синеву неба, которая сквозит в жаркий день против солнца в верхушках деревьев, как бы купающихся в этой синеве, и навсегда проникся глубочайшим чувством ис­тинно Божественного смысла и значения земных и небесных красок.

Подводя итоги того, что дала мне жизнь, я вижу, что это один из важнейших итогов”.

“Он предназначен в сем мире угадывать во временном веч­ное, в случайном – психологический закон. Философия его пессимистична, родственна Экклезиасту и восточным мудрецам-фаталистам, но одета в такое разнообразие наблюдатель­ной красочности, что первым и долгим впечатлением по чте­нии Бунина всегда бывает пышное торжество жизни”, – такую характеристику дал творчеству писателя известный критик рус­ского зарубежья А. Амфитеатров. Еще при жизни Бунин был признан классиком отечественной литературы и первым из рус­ских писателей стал в 1933 г. лауреатом Нобелевской премии.