Загадка эпилога «Шинели» Гоголя

При истолковании гоголевской «Шинели» особую трудность представляет выяснение смысла эпилога повести, загадочная природа которого приводит в замешательство уже самого рассказчика: «Но кто бы мог вообразить, что здесь еще не все об Акакии Акакиевиче, что суждено ему на несколько дней прожить шумно после своей смерти, как бы в награду за не примеченную никем жизнь. Но так случилось, и бедная история наша неожиданно принимает фантастическое окончание». Бросается в глаза отмеченная рассказчиком непредсказуемость случившегося, порождающая

не просто вынужденный отказ от какого-либо мотивированного объяснения описываемых далее событий, но даже некий фатализм, побуждающий смириться с неожиданным преобразованием «бедной» (то есть не требующей какой-либо игры воображения) истории в «фантастическую» (в смысле невероятности происходящего).

Между тем далеко не все исследователи поверили рассказчику на слово, а потому постарались истолковать «фантастическое окончание» в духе «бедной истории». Так, эпилогу стали приписывать исключительно моралистическое значение, увидев смысл посмертных похождений вернувшегося с того света героя в том, «чтобы пробудить уснувшую совесть генерала, творившего зло, чтобы вступил он после встречи с живым мертвецом Башмачкиным на стезю покаяния и человеколюбия…»