Юрий Живаго – характеристика персонажа
Произведение: Доктор Живаго
Живаго Юрий Андреевич – главный герой романа, врач и поэт. Фамилия героя произошла от выражения “Бога Живаго”, обозначающего Иисуса Христа и имеющего смысл “исцеляющий все живущее”.
В начале романа герой предстает мальчиком, потерявших родителей. Дядя Юры привозит его в Москву и поселяет в семье профессора Громеко. Ж. дружит с его дочерью Тоней, которая позже станет женой героя.
Живя у Громеко, герой первый раз видит Лару и восхищается ею.
Вскоре Ж. поступает в университет на медицинский
Во время первой мировой войны Ж. призывают в армию, где его ранят. В госпитале герой узнает, что в Москве вышла книга его стихов, которую хвалят.
После лечения Ж. живет и работает городке Мелюзееве. Там он постоянно сталкивается с Ларой, к тому времени вышедшей замуж, начинает ее любить против своей воли.
Летом 1917 года герой возвращается в предреволюционную Москву, предвидит социальные катаклизмы, “считает себя и свою среду обреченной”. Он работает в больнице и пишет “Игру в людей” – дневник, включающий стихи героя. Революцию Ж. принимает радостно, как “великолепную
Произведя допрос, его отпускают. Ж. меняет свою позицию: “Я был настроен очень революционно, а теперь думаю, что насильственностью ничего не возьмешь”. В Юрятине, недалеко от которого живет Ж. с семьей, происходит сближение Юрия с Ларой.
В это время героя насильственно мобилизуют в красный отряд. В плену у партизан Ж. окончательно сформировал свое отношение к революции. Командиру отряда Ливерию Микулицыну он говорит, что жизнь нельзя переделать, она намного мудрее человека и не терпит насилия. В конце романа Ж. возвращается в Москву.
Постепенно он опускается: не работает, сходится с дочерью дворника Мариной, становится неряшливым и неопрятным. Вновь воспрянуть герою не удается: он умирает от сердечного приступа на улице.
ЖИВАГО – герой романа Б. Пастернака “Доктор Живаго” (1946-1956). О прототипе Ж. сам Пастернак в 1947 г. сообщал следующее: “Я пишу сейчас большой роман в прозе о человеке, который составляет некоторую равнодействующую между Блоком и мной (и Маяковским, и Есениным, быть может). Он умрет в 1929. От него останется книга стихов, составляющая одну из глав второй части.
Время, обнимаемое романом, – 1903-1945 гг. По духу это нечто среднее между Карамазовыми и Вильгельмом Мейстером”. О. Ивинская свидетельствует, что само имя “Живаго” возникло у Пастернака, когда он случайно на улице “наткнулся на круглую чугунную плитку с “автографом” фабриканта – “Живаго”… и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем”.
По воспоминаниям Марины Цветаевой, Пастернак еще в 1918г. мечтал о “большом романе: с любовью, с героиней”. В рукописях ранних набросков прозы начала 10-х гг. во фрагменте, носящем название “Смерть Реликвими-ни”, встречается вариант имени – поэт Пур-вит (от искаж. франц. – pour vie – ради жизни). В 30-х годах Пастернак создает фрагменты романа под названием “Записки Патрикия Жи-вульта” (смысловое значение этого имени можно понять как “рыцарь жизни”).
Все эти имена – Пурвит, Живульт, Живаго – составляют эмблематическую триаду, символизирующую претворенную в творчестве Пастернака “философию жизни” (наиболее известный сборник стихов поэта – “Сестра моя, жизнь”). Существует также “историко-грамматическая” трактовка имени Живаго – как прилагательное в церковнославянском языке в родительном падеже. Название романа в таком случае приобретает также символический оттенок: “доктор живого”, “доктор жизни”, “лечащий жизнь”.
Духовным прототипом Ж. является сам Пастернак, роман же – это “автобиография не внешних обстоятельств, но духа”. Нельзя не учесть и тот факт, что начало работы над романом совпало у Пастернака с завершением перевода “Гамлета” Шекспира. (Февралем 1946 г. датируется первый вариант стихотворения “Гамлет”, открывающего “Тетрадь Юрия Живаго”.) Сам процесс написания романа был практически синхронен процессу перевода “Фауста” Гете. (Фауст – доктор и Живаго – доктор, врач.) Образ Ж. — это образ человека, живущего в эпоху, когда “распалась связь времен”, он близок Гамлету, понятому Пастернаком как жертва (“драма долга и самоотречения”), волею судьбы избранная “в судьи своего времени и в слуги более отдаленного”. Но в отличие от Гамлета у него нет желания “умереть, уснуть” – он осознает себя человеком, которому необходимо нести на себе всю тяжесть и радость жизни – не “шагать в ногу”, а лечить больных духом и телом.
Многие исследователи романа ставят вопрос: был ли Ж. “слабым” или “сильным” героем, личностью? С точки зрения “физической активности”, давления на мир, Ж., безусловно, “слабый” герой (например, Анна Ахматова упрекала Пастернака в том, что его Ж. является “мячиком между историческими событиями”). Однако сам Пастернак, по-видимому, исходит из философского и религиозного понимания силы – как силы прежде всего нравственного противостояния злу, силы, требующей осознания и принятия решения.
В этом отношении Ж. “сильный” герой. Он выживает в двух войнах, не допустив при этом ничего безнравственного, после трех попыток все же уходит из отряда красных партизан, пишет книги, которых ему никто не заказывал (А. Газизова).
Пастернак, считавший, что “ничем, кроме движущегося языка образов… не выразить себя силе, длительной лишь в момент явленья”, при создании образа Ж. обращается именно к слову, магическая и необъяснимая сила которого, как он полагал, помогла Гете создать образ своего Фауста. Пастернак, как и Гете, хочет, чтобы его герой “…чутьем, по собственной охоте” вырвался бы “из тупика”. Соблазном здесь выступает не Мефистофель, а опасность спутать “свою, личную” революцию с революцией “другой, всеобщей”. Этому соблазну поддается герой-антипод Живаго – Антипов-Стрель-ников-Расстрельников, погружающийся в хаос ненависти и мести, приводящий к самоубийству. (Некоторые исследователи усматривают в образе Антипова параллели с пастернаковской оценкой “позднего” В. Маяковского.) Образ Ж. выражает пастернаковскую концепцию “витализма”, “жизненности” (“vitalism” – Guy de Mallac).
Ж. воспринимает жизнь через жизнь каждого человека, каждой вещи, каждого места – и всей вселенной: “И не то, чтоб говорили одни только люди. Сошлись и собеседуют звезды и деревья, философствуют ночные цветы и митингуют каменные здания”. В этом смысле Ж. – не только эпический, но и лирический герой. В романе Ж. еще и поэт, “человек с очень сильным творческим началом, как у врача А. П. Чехова”.
Но Ж. считает, что “искусство не годится в призвание, как не может быть профессией прирожденная веселость или склонность к меланхолии”. По-особому раскрывает автор характер своего героя в его взаимоотношениях с женщинами. Главным фактором здесь выступает не любовь, а непреодолимое никакими внешними обстоятельствами стремление Ж. к жизнеустройству, к созданию атмосферы дома, семьи (в фактическом, а не в формальном смысле), к появлению детей (у него дети и от жены Антонины, и от Лары, и от Марины).
Сама смерть Ж. наступает именно после того, как он уходит от Марины по наущению своего “таинственного” двоюродного брата Евграфа Живаго (его образ имеет явные параллели с образом гетевского Мефистофеля).
Ж. становится обобщенным образом русской интеллигенции в революции и после нее, он олицетворяет ее продолжение и гибель. В нем нашли отражение и религиозно-философские искания в духе Л. Н. Толстого, и раздвоенность мечущейся души, по Ф. М. Достоевскому, наконец, он являет собой тип “чеховского врача” (Г. Гачев). Ж. стал своеобразным итоговым образом, замыкающим цепочку героев русской классики: Евгений Онегин, Печорин, Мышкин, братья Карамазовы, Андрей Болконский, Пьер Безухое, Левин, Обломов, герои Чехова и Бунина.
Живаго Юрий Андреевич – главный герой романа, врач и поэт. Фамилия героя ассоциирует его с образом “Бога Живаго”, т. е. Христа; словосочетание “Доктор Живаго” может быть прочитано как “исцеляющий все живущее”. Имя Юрий перекликается с обоими основными топонимами романа – Москвой и Юрятином.
Роман начинается смертью родителей героя: мать умирает, а отец, разорившийся миллионер, кончает жизнь самоубийством, выбросившись на ходу из курьерского поезда. Дядя мальчика, Николай Николаевич Веденяпин, привозит его в Москву и поселяет в семье профессора Громеко. Однажды после прерванного музыкального вечера Ж. вместе с приятелем Мишей Гордоном сопровождают Александра Александровича Громеко в номера “Черногория”: здесь Ж. впервые видит Лару – спящую в кресле девушку, затем наблюдает ее молчаливое объяснение с Кома-ровским.
Почти через 20 лет Ж. будет вспоминать эту сцену: “Я, мальчик, ничего о тебе не знавший, всей мукой отозвавшейся тебе силы понял: эта щупленькая, худенькая девочка заряжена, как электричеством, до предела, всей мыслимою женственностью на свете”. Ж. поступает в университет на медицинский факультет. Начинает писать стихи.
Окончив университет, пишет работу о физиологии зрения. В рождественский вечер 1911 г. Ж. вместе с Тоней Громеко едет на елку к Свентицким: проезжая по Камергерскому переулку, он обращает внимание на окно, за которым горит свеча (это окно той комнаты, где Лара разговаривает с Пашей Антиповым, но Ж. об этом не знает). Возникает строка стихотворения: “Свеча горела на столе. Свеча горела…” (“Свеча горела на столе” – неосознанная цитата из стихотворения К. Романова 1885 г. “Смеркалось: мы в саду сидели…”).
На елке у Свентицких Ж. видит Лару сразу после ее выстрела в прокурора и узнает ее, хотя и не знает ее имени. Вернувшись с елки, Ж. и Тоня узнают, что мать Тони умерла; перед смертью она просила их пожениться. Во время похорон Ж. ощущает желание, в противовес смерти, “трудиться над формами, производить красоту.
Сейчас, как никогда, ему было ясно, что искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь”. Ж. и Тоня женятся; осенью 1915 г. у них рождается сын Сашенька. Ж. призывают в армию; он ранен; лежа в госпитале, встречает Лару.
Из Москвы ему сообщают, что без его разрешения вышла книжка его стихов, которую хвалят. Работая в городке Мелюзееве, Ж. живет в одном доме с Антиповой, однако даже не знает ее комнаты. Они часто сталкиваются по работе.
Он “честно старается не любить” ее, однако проговаривается, и она уезжает.
Летом 1917 г. и Ж. уезжает в Москву с распадающегося фронта. В Москве, встретившись с семьей, он все же чувствует себя одиноким, предвидит социальные катаклизмы, “считает себя и свою среду обреченными”. Он работает в больнице, а также пишет “Игру в людей” – дневник, включающий стихи и прозу. Дни октябрьских боев в Москве совпадают с тяжелой болезнью сына Сашеньки.
Выйдя через несколько дней на улицу, Ж. в подъезде дома на углу Серебряного переулка и Молчановки читает в газете первый декрет советской власти; в этом же подъезде встречает неизвестного юношу, не зная, что это его сводный брат Евграф. Ж. принимает революцию с энтузиазмом, называя ее “великолепной хирургией”. Зимой 1918 г. он переносит тиф.
Его допрашивает военком Стрельников (Ж. не знает, что это Антипов, муж Лары) и после беседы освобождает. Случайному попутчику Самдевятову Ж. говорит: “Я был настроен очень революционно, а теперь думаю, что насильственностью ничего не возьмешь”. ^К. с семьей благополучно добирается до Юрятина, затем они едут в Варыкино, где поселяются, занимая две комнаты в старом барском доме. Зимой Ж. ведет записи – в частности, записывает, что отказался от медицины и о врачебной специальности умалчивает, чтобы не связывать своей свободы. Периодически он посещает библиотеку в Юрятине и однажды видит в библиотеке Антипову; не подходит к ней, но списывает ее адрес с библиотечной карточки.
Затем приходит к ней на квартиру; через некоторое время происходит их сближение. Ж. тяготится тем, что обманывает жену, и он решает “разрубить узел силою”. Однако когда он верхом возвращается из города в Варыкино, его останавливают партизаны красного отряда и “принудительно мобилизуют как медицинского работника”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...