Язык Шмелева

<

p>Великолепный, “отстоянный” русский язык автобиографического цикла Шмелева отмечали все без исключения, кто говорил о его творчестве. “Без преувеличения, не было подобного языка до Шмелева в русской литературе… Писатель расстилает огромные ковры, расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец, словечек, словно вновь заговорил старый шмелевский двор на Большой Калужской улице в Москве. Теперь на каждом слове – как бы позолота, Шмелев не запоминает, а реставрирует слова.

style='margin:5px 0;'>

Издалека, извне восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск небывшего, почти сказочного… ложится на слова” (О. Михайлов).
Действительно, о многих находках Шмелева хочется сказать словами трактирщика Крынкина, обращенными к отцу главного героя: “Ну, кажинное-то словечко ваше… как навырез! так в рамочку и просится! Так и поставлю в рамочку – и на стенку-с!”
Вот лишь некоторые примеры.
“…Кап-кап… кап-кап-кап… кап-кап…
Уже тараторит по железке, попрыгивает-пляшет, как крупный дождь.
Я просыпаюсь под это таратанье,

и первая моя мысль: взялась! Конечно, весна взялась. Вон как капель играет… – тра-та-та-та!” (“Мартовская капель”).

В ритмическом рисунке фраз, повторе т, р, шмелевском неологизме таратанье слышится звон весенней капели.
Живая, ощутимая “ткань русского быта” возникает из шмелевского слова, рождаясь прямо на глазах читателя:
“Рождество…
Чудится в этом слове крепкий, морозный воздух, льдистая чистота и снежность. Самое слово это видится мне голубоватым. Даже в церковной песне –
Христос рождается – славите!
Христос с небес – срящите! –
слышится хруст морозный”. (“Святки. Птицы божьи”.)
Каждый Праздник – Рождество, Пасха, Троица, масленица – это одновременно и реальное событие, происшедшее много веков назад, сакральное значение которого закрепилось в Празднике, и конкретный предмет (“масленица”, верба, пасха, березка) – символ связи мира земного с миром иным, нездешним, но чаемым душой человеческой.
Слово масленица вмещает в себя и “ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце”, и живую радость приближающейся весны, и бесчисленные стопки жирных блинов с пылу с жару, и чудесную “масленицу” старичка Егорыча – маленькую модель Вселенной.
“Я любуюсь-любуюсь “масленицей”, боюсь дотронуться – так хороша она. Вся – живая! И елки, и медведики, и горы… и золотая над всем игра.

Смотрю и думаю: масленица живая… и цветы, и пряник – живое все. Чудится что-то в этом, но – что? Не могу сказать”. (“Масленица”.)


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...

Язык Шмелева