Хрестоматия: Немецкий роман о людях и обстоятельства

Литература – человековедение, в ней люди познают самю себя. Развиваясь, она идет ко все более глубокому раскрытию сущности человека, его стремлений, надежд, возможностей, его ме. ста в мире. Но человек неисчерпаем, и каждая эпоха ставит новые вопросы. Литература призвана осознать эти вопросы и ответить на них.

При этом ее ответы никогда не бывают окончательными, в них всегда содержатся ростки новых вопросов.

Художники-гуманисты эпохи Просвещения, как мы уже знаем, провозгласили высокий идеал гармоничного развития личности, но натолкнулись

на несоответствие реально существующего общества этому идеалу. Духовные силы человека по – . лучали в несправедливо устроенном обществе искаженное развитие, дисгармоничность мира мешала возможностям стать действительностью. Романтики попытались освободить человека от власти внешней необходимости, дали ему независимость, правда только в сфере души, и разделили людей на живых и мнимо живых, “музыкантов” и “немузыкантов”, не ища объяснений тому, что именно сделало людей столь разными.

Гейне обратился к изображению социальных обстоятельств, нарисовал картину состояния Германии своего

времени, ее глубокой социально-политической отсталости и противоречивости. В теме несчастной любви он обозначил также связь между судьбой человека и социальными обстоятельствами. Но сложную диалектику взаимодействия характеров и обстоятельств немецкой литературе предстояло, познать на следующем, реалистическом этапе развития.

Позиции реализма позволили ближе подойти к ответу на вопрос о природе человека, о том, каков же он на самом деле, добр или зол, и что делает его добрым или злым. Эта задача встала перед романом – жанром, развитие которого в немецкой литературе шло крайне медленно и трудно.

В литературах других европейских стран – России, Франции, Англии – в 30-40-х гг. XIX в. сложился и достиг расцвета реалистический социальный роман, т. е. роман, раскрывающий связь и взаимодействие характеров и социальных обстоятельств. В отличие от романтиков реалисты, радевшие о человеке ничуть не меньше, не стали игнорировать социальные обстоятельства, а начали внимательно вглядываться в них, тщательнейшим образом их анализировать. Родилось искусство, ориентированное не на противопоставление идеала действительности, а на показ самой действительности и закономерностей ее развития.

При этом жизнь изображалась так, чтобы читатель остро почувствовал, как далека она от идеала. Реализм этот получил название критического, потому что пафос его состоял в обличении бесчеловечности отношений в классово антагонистическом обществе, – это они делали человека злым, а того, кто осмеливался быть добрым, обрекали на беды или даже на гибель.

В отличие от романтизма литература критического реализма отводила определяющее место социальной среде. Характер человека, его поступки стали изображаться как результат взаимодействия индивидуальных свойств личности и влияния социального окружения. Стала прослеживаться биография героя, его предыстория, его карьера. Определились два варианта пути героя.

Советский ученый Д. В. Затонский, автор интересной книги.”Искусство романа и XX век” (1973), условно назвал эти два пути: “путь к себе” и “путь от себя”. В первом случае герой идет через жизнь, заботясь прежде всего о своем внутреннем, духовном обогащении, и, обретая жизненный опыт, вырастает нравственно, утверждая лучшее в себе. Таков, например, путь Вильгельма Мейстера, героя романов Гете “Годы учения Вильгельма Мейстера” и “Годы странствий Вильгельма Мейстера”.

Путь к себе означал тем самым и путь к людям, так как это был путь к человечности.

Во втором случае герой, зараженный буржуазным эгоизмом, предавал добрые начала своей души ради внешнего успеха, карьеры, богатства. Таких примеров в социальном романе 30- 40-х гг. немало: Жюльен Сорель в романе Стендаля “Красное и черное”, Эжен Растиньяк в романе Бальзака “Отец Горио”, Люсьен Левен в романах того же автора “Утраченные иллюзии” и “Блеск и нищета куртизанок”. Десятилетия спустя тем же путем, только много более нагло и уверенно, пройдет Жорж Дюруа в романе Мопассана “Милый друг”.

Потомком этих героев явится Клайд Гриффите, центральный персонаж романа Теодора Драйзера “Американская трагедия”; это жалкий и бесхарактерный малый, решившийся убить свою возлюбленную, простую работницу, ради того, чтобы жениться на дочери богача, и попавший на электрический стул. В немецкой литературе XIX в. роман отставал в своем развитии от других жанров. После блистательных достижений Гете и Гофмана роман на долгие годы был оттеснен на периферию литературного процесса.

Роман по своей природе – универсальный жанр, он тяготеет к отображению широких и многообразных жизненных связей. В Германии же, где все еще сохранялась раздробленность и господствовал провинциализм, роману недоставало жизненной почвы. В 30-40-х гг. XIX в. там шел еще трудный процесс медленного вызревания жанра.

Поражение революции 1848-1849 гг. во многом предопределило особенности социально-политической и духовной жизни Германии во второй половине XIX в. После Франко-прусской войны (1870-1871) произошло наконец долгожданное объединение Германии, но не на демократической основе, как о том мечтали лучшие люди страны, а “железом и кровью”, в форме прусско-милитаристической Германской империи. В ней еще сохраняли силу пережитки феодализма, но росло влияние буржуазии, которая заметно активизировала после 1871 г. свою предпринимательскую деятельность и распространяла в стране дух наживы. Империя проводила агрессивную внешнюю политику; был принят “исключительный закон против социалистов”, имевший целью подорвать растущее рабочее движение.

В этих условиях гражданская направленность немецкой литературы, столь ярко выразившаяся в творчестве передовых писателей в 30-40-е гг., ослабевает, в ряде случаев дает себя знать воздействие реакционных направлений буржуазной общественной мысли. Но реализм продолжает развиваться. Лучшие немецкие писатели хорошо видели антигуманистический характер прусско-германской государственности и развивали в своем творчестве критику феодально-буржуазных порядков, осуждали бюрократизм, лицемерие, бездушие.

Вторая половина века сделалась для немецкой прозы временем существенных накоплений. Немалый вклад в развитие немецкого романа в этот период внесли Фриц Рейтер, Теодор Шторм, Бертольд Ауэрбах, Вильгельм Раабе. Правда, в их творчестве в большей или меньшей мере заметна печать так называемого областничества.

Длительная разорванность страны сказывалась в их особой приверженности к местному колориту, к диалектной окраске речи. Однако проблематика произведений этих писателей выходила за областнические рамки. В немецкой литературе рос – интерес к простым людям – крестьянам, ремесленникам, к повседневным заботам, психологии, быту рядовых тружеников, нарисованных порой не без сентиментальности, но и не без доброго юмора.

Литература этого рода сыграла немалую роль в формировании традиций зримого изображения жизни простых людей – традиций, продолженных немецким романом XX столетия.