Характеристика образа Иван Федорович Шпонька
Повествуя о своих героях, Гоголь все время как бы соразмеряет подделку с подлинником, реальность – с возможностью, а тень – с предметом, которым она отброшена то если бы Лукреции пришла в голову мысль дать пощечину Тарквинию?.. Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история были бы не те”,- рассуждал Пушкин, комментируя поэму “Граф Нулин”. Пушкин фантазирует: а какой бы могла быть история человечества, если бы одно, пусть даже частное и затерянное в глубинах веков событие было бы не таким,
Пушкин шутит, но шутка его открывает очень серьезный мир, так сказать, сослагательного наклонения,- мир, который не раз, наверное, открывался и перед каждым из нас: ах, если бы я не сделал того-то, было бы то-то, и как бы хорошо было!
Помещик Ленский в халате с подагрой – прямо-таки гоголевский герой. Осуществись предположение Пушкина, и жить бы Ленскому где-нибудь по соседству с Коробочкой или с Маниловым. Но Ленского в халате с подагрой все-таки не было.
Он мог бы быть, но его не было. Однако представим себе, что он был. Что мы видим такого – и только такого! – Ленского, внемлем его благодушно
Могло быть подобное? Вполне могло быть! А справедлив был бы суд над благодушным помещиком Ленским?
Вряд ли: надменно судя человека, мы с порога отказали бы себе в знании, честно стремящемся к полноте. Возмущаясь сытым помещиком, мы недоверчиво пожали бы плечами, скажи нам кто-либо, что в этом сытом помещике таился незаурядный поэт, образованный человек, умевший любить и науку, и родину, и простую, ни на что не претендующую девушку из соседской семьи, ныне, впрочем, тоже опустившуюся провинциалку, мадам Ленскую, Ольгу Дмитриевну. И уж вовсе расхохотались бы мы, услышав, что ленивый помещик скрывал в себе возможность стать выдающимся национальным поэтом.
А живописуя самих заблудших, Гоголь реализует принцип изображения человека, словно бы подсмотренный им у Пушкина судить о человеке и в изъявительном наклонении (то, что есть, что мы видим), и в сослагательном (а что было бы?). Принцип этот проглядывает уже в ранних вещах писателя: например, Иван Федорович Шпонька богаче, духовнее того сорокалетнего недоумка, за которого его можно принять поначалу. Иван Федорович был подростком, когда его “батюшка приказал долго жить”.
А на учителей Шпоньке, как водится, не везло, хотя поначалу все шло хорошо. “Учитель российской грамматики Никифор Тимофеевич Деепричастие” был расположен к ученику, снисходя к его тихому нраву. А “страшный учитель” латыни даже сделал его аудитором. Но однажды! ученик оплошал, и тогда “страшная рука… ухватила его за ухо и вытащила на середину класса”. И “грозный учитель” отлупил ученика “по рукам.
И дело: руки виноваты” в том, что взяли у одноклассника взятку за сокрытие невыученного урока, масленый блин. Побил Шпоньку учитель, и стал Шпонька уж и вовсе тихоней, живого тенью.
Отец Шпоньки умер, учителя же были плохими: идеал Гоголя в повести, казалось бы, осуществиться не мог. И все же идеал этот дан, обрисован впервые именно здесь. Только надобно помнить: смех истинному идеалу не страшен. Идеал, святыню могут рассматривать с самых различных сторон, снижать, облекать в причудливые и странные формы, делать неузнаваемыми.
Идеал в таких случаях только крепнет.
И Гоголь добродушно снижает свой собственный идеал, соединяя отца и учителя в образе… тетушки бедного Ивана Федоровича. Она-то и есть учитель-отец! Отсюда – и смешное мужеподобие этой гоголевской героини. “Казалось, что природа сделала непростительную ошибку, определив ей носить… капот с мелкими оборками. …тогда как ей более всего шли бы драгунские усы и длинные ботфорты” (сослагательное наклонение здесь пародийно простирается в область, запретную даже для этой ничем не сдерживаемой формы суждения о людях, о мире: женщина могла б быть мужчиной, офицером-драгуном).
О тетушке говорится точно теми же словами, что и об учителях горемычного Шпоньки. Дама-помещица наводит порядки “своею мужественною рукою”, “своею страшною рукою” и подносит “достойным рюмку водки из той же грозной руки”. Но и жест, и характеризующий его эпитет, делающие не слишком приятными фигуры школьных учителей, у тетушки Шпоньки выглядят по-другому.
Ей симпатизируешь, ибо в обращении; и с племянником своим, и с людьми вообще проявляет она.
Тетушка =отец + учитель, такова забавная формула, по которой строится образ эксцентричной гоголевской героини.
А Шпонька – тень? Да, ибо и такие, как он, простые, немного жалкие люди в жизни как бы недосказаны, не освещены. Шпонька – все время стремится держаться в тени. “Однако ж он бывал неотлучно при жнецах и косарях, и это доставляло наслаждение неизъяснимое его кроткой душе.
Единодушный взмах десятка и более блестящих кос…” Жест почти назван: трудолюбивые руки крестьян косят, жнут, а навстречу им как бы протягивается невидимая рука земли-матери, одаривает их урожаем. “Трудно рассказать, что делалось тогда с Иваном Федоровичем”, и ясно одно: хорошо ему было, славно! И в нем. сызмала забитом “страшной рукой” рябого учителя, задергант ном собственной робостью, вдруг проглядывал и рачительный хозяин, и романтик, мечтатель, влюбленный в природу родной Украины. Какой-то Ленский мелькает в нем – Ленский с хутора Вытребеньки.
И что, если бы?.. Если бы вместо учителя Деепричастие учиться Ивану Федоровичу в “Германии туманной”? Проходить курс наук не в “гадячеком поветовом училище”, а в Геттингене?
Не гадательную книгу читать, а сочинения Канта? Гипотезы да гипотезы: торжество сослагательного наклонения, даже смешно становится. Но смех – спутник тайны.
А рисуя своих героев, Гоголь ставит нас перед тайной возможностей, глубоко скрытых в них, и лишь в самые неожиданные минуты дающих нам знать, что тайна сия существует.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)
Loading...