Вспоминая Евгения Маймина

Все только что сказанное – лишь внешняя, протокольная характеристика человека, который сам внешность и протокол страшно не любил. Посвятив всю свою жизнь изучению русской классической литературы, ученым себя никогда не называл, – но лишь хорошим читателем (сейчас бы сказали – “смысловиком”), и превыше всего всегда ставил преподавание: как возможность живого общения с учениками, возможность смотреть людям в глаза. Его еще при жизни многие называли Учителем с большой буквы.

Увы, мы не можем уже посмотреть в его глаза, о которых

многие, кто его знал, говорили, что они всегда “ровно светились добротой, вниманием к собеседнику” – и были всегда “чуть печальны”. Предоставим слово знавшим его.

“Женя Маймин. Человек, воплотивший в себе лучшие черты российского интеллигента в самом высоком смысле этого слова. Начало нашей дружбы было положено в далеком 1939 году, когда мы, только окончившие школу и поступившие на исторический факультет Ленинградского университета, были призваны по новому Закону о всеобщей воинской обязанности на военную службу Начался так называемый освободительный поход.

Мы тогда не знали, что эта

акция проводится в соответствии с секретным Дополнительным протоколом к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г.”.

C группой университетских призывников из 26 человек Е. А. Маймин в 1939 году был отправлен для военной подготовки в Рязань.

“Скромный, очень застенчивый Женя Маймин, мечтавший об изучении истории, литературы, восхищавшийся произведениями искусства, порой никак не мог понять, чего от него хочет командир отделения Абдарахимов, плохо говоривший по-русски казах с двумя классами начальной школы, заявлявший, что “для того, чтобы заправлять шинеля, не надо образование кончить…”” (Из воспоминаний “однополчан” – И. А. Реформатского и В. К. Фураева.)

В 1941-1942 годах Е. Маймин служит командиром зенитного орудия 54-й танковой бригады на Южном фронте. Когда в середине 1970-х его будут принимать в Союз писателей, то кто-то из комиссии воскликнет: “Да это же смертник!”

“Командир орудия комсомолец-сержант Е. Маймин вел непрерывный бой с пикирующими самолетами врага под непрерывным огнем артиллерии и автоматов. Под ураганным огнем он заменил санитара и спас жизнь восьми бойцам, вынеся их с поля боя”.

(Из газеты Южного фронта “Красный кавалерист на фронте”. Впоследствии Е. А. Маймин утверждал, что вынес с поля всего одного бойца. Но и это было трудно, почти невозможно. В незаметном героизме и состояла для него правда войны, которую он так ценил у Л. Н. Толстого.) Получив в августе 1944 года четвертое по счету тяжелое ранение в ногу, он был демобилизован как инвалид Отечественной войны.

В 1945 году он восстанавливается в Ленинградский университет, на этот раз – на филологический факультет.

“13 декабря 1948 года Женя читает свой доклад “Проблема добра и зла у Лермонтова”. Чуть взволнованно, но уверенно. Уверенность эта хорошая – он просто уверен в своих силах.

Эйхенбаум внимательно слушает. Доклад был блестящий. Так сказал и Борис Михайлович.

1 октября 1950 года. По большому счету, у нас только два талантливых кандидата в аспирантуру: Юра Лотман и Женя Маймин” (Из студенческого дневника В. И. Базановой).

1950-1957. Ломоносовское мореходное училище, Выборгский педагогический институт.

“Литературный кружок в Мореходном училище Нелегко определить пути влияния на нас, курсантов, молодого словесника, однако суть и результаты его, недолгого по времени, можно понять хотя бы по тому, что трое из выпускников Ломоносовки, в том числе поэт Николай Беседин и прозаик Борис Роман (бессмертное произведение)ов – стали профессиональными писателями” (Из воспоминаний писателя А. А. Бологова).

“В 1955 году в Выборгском пединституте появился новый преподаватель. Он вел сначала на нашем курсе практические занятия по русскому языку и семинар по стилистике. Среди тогдашней рутины и однообразия, казенщины и скуки появился человек, поражающий редким, поэтическим чувством слова” (Из воспоминаний преподавателя кафедры русской литературы Псковского педагогического института Э. В. Слининой).

В 1957 году Выборгский институт сливают с Псковским педагогическим институтом. Е. А. Маймин оказывается в Пскове, чужом городе, который станет для него – навсегда – родным и с которым будут связаны основные его творческие свершения.

“Ты любил “угощать” друзей Псковом. Помню – как ты устроил мне пиршество – обход псковских храмов…” (Из воспоминаний однокурсника М. Г. Качурина). “С 1966 по 1973 год я участвовал в четырех пушкинских конференциях, ставших благодаря руководству Е. А. Маймина весьма значительными и авторитетными научными собраниями. В них участвовали многие видные ученые – В. В. Пугачев, В. Д. Левин, А. Б. Ботникова, А. П. Чудаков, Н. И. Михайлова, Ю. М. Лотман. Нельзя обойти вниманием и целую серию пушкинских сборников, с 1962 года регулярно издаваемых Псковским институтом.

В их редколлегию почти неизменно входил, часто в роли ответственного редактора, Евгений Александрович, и не будет преувеличением сказать, что именно ему они обязаны своим существованием. На страницах псковских сборников появилось немало значительных исследований; помимо работ самого Е. А., следует упомянуть, например, статьи Ю. М. Лотмана, Ю. Н. Чумакова, как пушкинисты дебютировали в них Г. В. Краснов и Л. И. Вольперт” (Из воспоминаний Л. С. Сидякова). “Вообще между Тарту и Псковом установились отношения не совсем обычные, редкая научная близость: кафедралы “взаимно” участвовали в конференциях, “взаимно” оппонировали, печатались взаимно в сборниках. Например, Юрий Михайлович напечатал в “Пушкинском сборнике” прекрасные статьи о поэме Пушкина “Анджело” и о “Капитанской дочке”, много раз выступал с лекциями перед студентами пединститута…” (Из воспоминаний Л. И. Вольперт).

Наверное, основное, что определяло личность, в том числе и творческую личность Маймина, были верность и дружба. В одном из писем, написанных в конце 1980-х годов, он обращается к своему однокурснику, тогда уже известному “древнику” Льву Александровичу Дмитриеву: “Ты для меня не просто Друг – но и единственный. И любовь моя к тебе верная и теперь уж до конца дней”. “У них была общая неподдельная страсть – Литература.

И не только потому, что они были настоящими учеными-филологами, но еще и потому, что просто любили подлинную литературу” (из воспоминаний Н. Л. Дмитриевой).

“Многое о Евгении Александровиче – авторе научных монографий – говорит сам выбор героев исследования – Фет, Пушкин, Тютчев, Л. Толстой. Они близки автору человеческим и гражданским мужеством…” (Из воспоминаний Н. В. Цветковой).

Толстой, Пушкин – как главные фигуры в исследованиях Е. А. Маймина – оказались главными и в работах его учеников, многие из которых давно уже стали известными в своей области исследователями (Э. В. Слинина, Н. Л. Вершинина, Н. В. Цветкова и др.). “Я много встречаю учеников Е. А. Маймина. И все, кого встречал – порядочные, достойные люди. Такое случайно не бывает” (М.

Г. Качурин).