Восточная повесть Каиб (Крылов И. А.)

Произведения Крылова, помещенные в “Зрителе” и “Санкт-Петербургском Меркурии” (“Каиб”, “Ночи”, “Похвальная речь в память моему дедушке” и др.), во многом продолжили и углубили сатирические” мотивы “Почты духов”.

Острой сатирой на самодержавие является “восточная повесть” “Каиб” (1792 год). В ней под весьма прозрачным “восточным” покровом заключена была едкая насмешка над порядками екатерининского царствования. Повесть “Каиб” впоследствии была отмечена Белинским как “необыкновенно

меткая и злая” сатира.

В образе самого Каиба, восточного калифа, дан язвительный портрет “просвещенного” государя, в сущности являющегося типичным деспотом.

Достаточно перечислить “визирей” Каиба, чтобы убедиться в смелости сатиры Крылова.

Таковы Дурсан – “человек больших достоинств”, главное из которых то, что “борода его доставала до колен”; Ослашид – “верный мусульманин”, обладатель белой чалмы, дававшей ему право “на большие степени и почести”; Грабилей, который хотя и был сыном чеботаря, ио, поступив на “приказную службу”, сумел “развернуть

свои способности” и стал “одним из числа знаменитейших людей, снабженных способами утеснять бедных”.

Да и сам калиф, кичащийся своей просвещенностью, правит, согласно им самим высказываемому принципу: “… для избежания споров, начинал так свои речи: “Господа! я хочу того-то; кто имеет на сие возражение, тот может свободно его объявить: в сию ж минуту получит он пятьсот ударов воловьею жилою по пятам, а после мы рассмотрим его голос”. Здесь можно видеть ядовитый намек на лицемерие самой императрицы, прикрывавшей свои деспотизм лживыми фразами о соблюдении законов.

Демократические симпатии Крылова сказались и в его враждебном отношении к дворянскому сентиментализму. Он высмеивал приукрашивание жизни и чувствительность сентименталистов, подменявших правдивое изображение пасторальной идиллией. В повести “Каиб” Крылов иронизирует над калифом, который отправился познакомиться с “сельскими жителями”. Думая увидеть “блаженную жизнь” крестьян, о которой он читал в идиллиях и эклогах, Каиб вместо того встретил “запачканное творение, загорелое от солнца, заметанное грязью”.

Пастух не только не играл на свирели, но, голодный, размачивал черствую корку, а его жена ушла в город продавать последнюю курицу.

Не менее резко критикует Крылов и провинциальное дворянство. В “Похвальной речи в память моему дедушке” (1792 год), занимающей выдающееся место в русской сатире XVIII века, Крылов рисует типический портрет провинциального помещика. Это невежественный деспот и пьяница, который проводит все время в псовой охоте и разоряет своих крепостных непомерными поборами и барщиной. “Похвальная речь” написана как ядовитый “простодушный панегирик”, своей манерой предвещая гоголевскую сатиру.

В сатирических фельетонах и повестях Крылов резко выступал против дворянства, с иронией говоря о том, что лишь “богатые одежды”, “прическа”, “грамоты предков”, ливреи слуг и экипажи делают этих праздных и бесчестных тунеядцев “блистательными особами”. В “Мыслях философа по моде…” (1792 год) он высмеивает эти дворянские претензии: “С самого начала, как станешь себя помнить, затверди, что ты благородный человек, что ты дворянин, и, следственно, что ты родился только поедать тот хлеб, который посеют твои крестьяны,- словом, вообрази, что ты счастливый трутень, у коего не обгрызают крыльев, и что деды твои только для того думали, чтобы доставить твоей голове право ничего не думать”.

Политическая обстановка тех лет становилась все более напряженной. Помимо внутренних причин, здесь сказались и события Французской революции, отзвуки которых доносились и до невских берегов. Правительство настороженно следило за печатью, принимая меры к подавлению нараставшего недовольства.

Новиков томился в Шлиссельбургской крепости, Радищев был сослан в далекую Сибирь. Репрессии коснулись и Крылова с его друзьями. По приказу императрицы в мае 1792 года в типографии “Г.

Крылова с товарыщи” был произведен обыск. Искали не дошедшее до нас “сочинение” Крылова “Мои горячки”, ставшее известным полиции, видимо, в силу своего крамольного содержания. Рукопись этого произведения Крылова до нас, однако, не дошла.

После обыска и допроса за ним и Клушиным установили полицейское наблюдение. Вскоре после этого издание “Зрителя” пришлось прекратить. Вместо него в1793 году вышел новый журнал – “Санкт-Петербургский Меркурий”, в котором издатели заняли более осторожную позицию.

Flo и это не помогло: журнал был передан в другие руки, а Крылов оказался вынужденным уехать на несколько лет из столицы в провинцию, скрыться с глаз императрицы, надолго прервать свою литературную деятельность.

Источники:

И. А. Крылов Сочинения в двух томах / Вступительная статья Н. Л. Степанов. – М.: Библиотека “Огоне” издательство “Правда”, 1956. – 475 с.