Волшебнай гора характеристика образа Касторпа Ганса

Касторп Ганс – “человек весьма заурядный, балованный сынок из богатой гамбургской семьи и средней руки инженер” – такую характеристику дал главному персонажу романа Томас Манн в докладе “Введение к “Волшебной горе” (1939). Правда, двадцатилетнему герою с самого начала свойственны также некоторое хитроумие и тяга к познанию. Но они были явно недостаточными для тех моральных, духовных и чувственных похождений, в какие он пустился, попав на Волшебную гору. К. Г. приехал в горный санаторий Берггоф на три недели навестить своего

больного туберкулезом двоюродного брата Иоахима Цимсена.

Он остался там на семь лет, причиной чему стала не только его любовь к русской красавице Клавдии Шоша, но и основания более общие. Этот “безобидный простак”, к тому же склонный блюсти усвоенную с детства благопристойность, оказывается способным, будучи помешен в “испытательную колбу” высокогорного заточения, с новой остротой воспринять жизнь, предстающую здесь в необычном, провоцирующем на размышления обличье. Праздное существование обитателей санатория отмечено подчеркнутым биологизмом. Устрашает обилие яств, с жадностью поглощаемых

полуживыми людьми, устрашает царящая здесь взвинченная эротичность.

С почти нескрываемым любопытством К. Г. приглядывается к болезни и смерти. Он думает о рождении, смене поколений (главы, посвященные воспоминаниям о дедовском доме и купельной чаше), читает книги о системе кровообращения, строении кожи и т. д. Постепенно он поднимается “к той разновидности гуманизма, который не отвергает мысль о смерти и все темные, таинственные стороны жизни, не пытается с рационалистическим презрением забыть о них, а включает их в себя, не давая им, однако, взять верх над собой”. Но происходит это с героем не сразу и дается ему с трудом. Роман охватывает годы перед началом первой мировой войны.

Только в довоенное время, объяснял Томас Манн, были мыслимы подобные санатории, в которых больные проводили долгие годы, а подчас и всю жизнь. Этого соблазна не избежал и К. Г. Он скоро превратился в “горизонтала”, человека лежащего, как лежали здесь в своих шезлонгах все. Тут, однако, у К. Г. появляются учителя Нафта и Сеттембрини, каждый из которых тянет его в свою сторону – к бегству из санатория для активной деятельности во благо цивилизации или к признанию могущества темных инстинктов, болезни, а следовательно, необходимости жестокой власти, которая правила бы человечеством.