Вольность либреттиста

Вот XXIX строфа восьмой главы “Евгения Онегина”:

Любви все возрасты покорны; Но юным, девственным сердцам Ее порывы благотворны, Как бури вешние полям: В дожде страстей они свежеют, И обновляются, и зреют И жизнь могущая дает И пышный цвет, и сладкий плод. Но в возраст поздний и бесплодный, На повороте наших лет, Печален страсти мертвый след: Так бури осени холодной В болото обращает луг И обнажают лес вокруг.

А вот как выглядит это в либретто оперы “евгений Онегин”: “любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны и юноше во

цвете лет, едва увидевшему свет, и закаленному судьбой бойцу с седою головой…”. Поспорьте с автором либретто, докажите, что он непростительно вольно обошелся с мудрыми пушкинскими строками. Загадка Лермонтова Если бы мы были свидетелями спора о лермонтове тех, кто встречался с поэтом, близко знал его, нам пришлось бы выслушать самые противоречивые мнения. – Он был заносчив и горд.

Характер имел тяжелый.

Вы еще не успели с ним заговорить, а он вас насквозь уже раскусил, он все замечает. его взор тяжел, и чувствовать этот взор на себе утомительно. – О нет, он был не таким. лермонтов был добр и предан

своим друзьям. но нужно было быть его другом, чтобы узнать.

– Другом? а разве не было у него страсти отыскивать в каждом своем знакомом какую-нибудь комическую сторону, какую-нибудь слабость? И отыскав ее, он упорно и постоянно преследовал такого человека, подтрунивал над ним и выводил, наконец, из терпения. – Что касается его таланта, об этом и говорить нечего, но человек он был пустой и притом не доброго сердца. Подтрунивать – подшучивать. – Позвольте, позвольте…

В наружности его, может быть, и было что-то зловещее, но внутренне он, вероятно, скучал глубоко, ему душно было в той тесной среде, куда втолкнула его судьба. Так кто же из спорящих прав и в чем тут загадка? Быть может, ответ на нее вы найдете в стихах самого Лермонтова? (По И. Андроникову) “салонный герой”?

Н. В. Шелгунов, видный представитель демократического лагеря, обвинял писателей – создателей образов “лишних людей” в том, что они вывели в своих книгах не “общественных деятелей”, а “великосветских болтунов”. “Чересчур обобщая салонную жизнь,- писал Шелгунов,- они называли “героями нашего времени” тех, кого бы правильнее назвать “салонными героями”. Вы чувствуете: обвинение направлено, главным образом, против Лермонтова и его героя.

Так кто же такой Печорин: герой своего времени или герой великосветских салонов? не выдал ли на самом деле Лермонтов салонную жизнь за народную? Вступитесь за Лермонтова, если у вас появилось такое желание.